Но тот, который появляется в сенях последним, с изумлением глядит на девушку и не уходит вслед за другими. Это высокий, стройный юноша в расстегнутой куртке, в шапке набекрень, с загорелым, чуть лукавым лицом.
А девушка думает, что сплавщики ушли и она осталась одна. (Такое заблуждение девушки смешит ту, третью, которая наблюдает теперь за происходящим, лежа в постели. «Что-то из этого выйдет?» — гадает она.)
Юноша между тем улыбается и на цыпочках крадется к девушке. (Наблюдающая смеется еще больше и хочет предостеречь ее.)
Вот юноша поднимает руки и осторожно закрывает девушке глаза.
— Ой! — вскрикивает она. — Кто это? — И, обернувшись, видит перед собой юношу.
— Добрый вечер! — говорит юноша и с улыбкой приподнимает шапку.
(Наблюдающая видит, как краснеет смущенная девушка и не может вымолвить ни слова.)
— Я, кажется, сглупил, — говорит юноша. — Но я не хотел тебя обидеть.
— Ничего, просто я испугалась.
— Ты не сердишься? — спрашивает юноша.
— Ну зачем же? Ведь это шутка.
— Конечно, шутка, — кивает юноша. — Едва я увидел тебя, как мне показалось, что мы уже давно знакомы, но имя твое я не мог припомнить — вот и остановился узнать.
(«Как хорошо он улыбается», — думает наблюдающая.)
— Меня здесь зовут Смуглянкой, — говорит девушка, — но…
— Нет, нет, — прерывает ее юноша. — Ты и в самом деле Смуглянка, и я не хочу знать другого имени.
(«Хорошее, видать, имя, — думает наблюдающая, — раз оно так понравилось этому незнакомцу».)
— А вы… — спрашивает девушка.
— Вы? — смеется юноша, и смех его звонко разносится по дому. — Разве ты не догадалась, почувствовав на своих глазах мои руки, что за спиной у тебя стоит «ты», а не «вы»? — Юноша говорит это так весело, что заражает своим весельем и девушку, и наблюдающую. Они все смеются.
— Я — Олави. Олави — и «ты».
Юноша на минуту задумывается и спрашивает:
— Ты любишь цветы, Смуглянка?
— Конечно, люблю, — отвечает девушка. — У меня есть фуксия и бальзамин.
— Всё красные цветы, — смеется юноша. — Они стоят на твоем окне?
— Где же им еще стоять?
— И со двора их видно?
— Видно, конечно. Особенно теперь, когда они расцвели.
— А где твое окошко? — спрашивает юноша и лукаво щурится. — Мне тоже хочется мимоходом полюбоваться цветами.
— Не скажу! — едва успевает спохватиться девушка.
(«Вот какой милый, — думает наблюдающая. — Никогда таких не видала. Любой другой бухнул бы прямо „где ты спишь?“ и рассердил бы девушку. А он о цветах говорит».)
— В избе? — смеется юноша.
— Нет!
— В амбаре?
— Тоже нет.
— Значит, в каморке при бане.
— Нет, нет, нет! — пугается девушка. — Только не там.
— Видно, мне не угадать, — улыбается юноша.
(«Удивительно милый, — думает наблюдающая. — Всякий другой расхохотался бы на его месте — знаю, мол, теперь — и заставил бы девушку краснеть».)
— Значит, мы — друзья? — снова спрашивает юноша.
— Пока еще нет, — отвечает девушка, но тут же добавляет: — А что?
— Будь мы друзьями, я спросил бы… впрочем, мы ведь не друзья…
— А ты спроси все-таки, — говорит девушка, и в глазах ее любопытство.
— Я спросил бы тебя тогда… жал ли кто-нибудь тебе руку?
— Нет! — отвечает девушка и вспыхивает, как маков цвет. — Я никому не даю своей руки.
(«До чего же славный, — думает наблюдающая. — И какой у него хороший взгляд».)
— Это правда? — спрашивает юноша. — Впрочем, я и сам угадаю. Дай-ка руку.
— Зачем?
— Я по руке прочту.
— Ты?
— Я. А ты боишься?
— Нет, не боюсь, — говорит ему девушка и протягивает руку.
(«Что же это будет?» — думает наблюдающая.)
— Видно, ты сказала правду, — говорит юноша, разглядывая девичью ладошку. — Никто не брал тебя за руку. А под окнами ходит немало желающих полюбоваться твоими цветами.
— Откуда ты… Ах нет, ничего ты не знаешь, просто выдумываешь.
— Молчи. Говорит прорицатель. Я предскажу тебе будущее. — Господи, что я вижу? Быть не может…
— Что? Что ты видишь? — испуганно спрашивает девушка.
— И сказать боюсь.
— Просто нечего тебе сказать-то.
— Ты хочешь, чтобы я сказал? — спрашивает юноша и смотрит ей прямо в глаза.
— Скажи, коли умеешь.