Рорти пишет с бесконечной любовью обо всех, абсолютно всех деяниях американцев. В том числе и о таких, которые в других, неамериканских, неполноценных культурах могли бы стать предметом национального самоедства. Это, впрочем, понятно: лузерки комплексуют по поводу своих маленьких смешных грешков. Смешные, жалкие уродцы! Не то Америка, которая если уж грешит, то с размахом, вкусно, с удовольствием, а главное — находя в любом своём грехе лишний повод полюбоваться собой.
Гордость американцев… совместима с памятью о расширении наших границ путем истребления племен, что мы не сдержали слова, данного в договоре Гваделуп Идальго, и что только наша задиристость мачо[7] повинна в смерти миллионов вьетнамце».
Конечно, даже американская нация может совершить зло. Но ведь «зло было неудачной попыткой воображения выйти за свои собственные пределы», то есть, по сути дела, любое совершенное американцами деяние — это всего лишь полезный обучающий опыт, заслуживающий восхищения уже тем, что он был сделан. Восхитительно всё, абсолютно всё, если это американское. Что касается истребления племён и всего подобного — да, и такой, моя Америка, ты всех краёв дороже мне, говорит Рорти. Впрочем, нет — Америку он любит не «и такой», а именно такой, и именно за эту прекрасную «задиристость». Гордость американца не просто совместима с его преступлениями, она питается ими.
Вот окончательный вердикт Рорти, американца, по праву сильного — господина над господами и философа над философами:
Ничто из того, что совершила нация, не мешает конституционной демократии вернуть самоуважение.
Слышите, человеческие вши? Ничто! Нет такого деяния, уже совершённого или замысленного к совершению, которое может помешать американцам вернуть себе самоуважение, как только оно им вдруг зачем-нибудь понадобится.
Пожалуй, единственный грех, который может совершить американец (против себя самого и Америки в целом, других грехов нет) — это уделять слишком много времени неконструктивным переживаниям по поводу какого-нибудь неудачного поступка. Но таких там успешно лечат. С химерой совести американцы сразились всерьёз — и победили её не на словах, но на деле.
Совершенно замечательные образцы Американского Подхода к Делу демонстрирует тот же Рорти в трогательной заметке про американских левых. Описывается известная коллизия: приступ так называемого «антикоммунизма», война во Вьетнаме, подъем антивоенного движения, военное поражение и отвод войск. По идее, хоть какое-нибудь из этих действий автор должен был бы осудить, ибо они противоречат друг другу[8].
Как бы не так. Вы не знаете американской философии, господа!
Ричард Рорти благодушно — нет, победительно, торжествующе — объясняет и оправдывает все эти эпизоды разом. Война во Вьетнаме была начата по весьма благородным причинам: это была война с коммунистами. Война во Вьетнаме была закончена по не менее благородным причинам: это был героический акт морального негодования. Всё остальное тоже прекрасно, а всё вместе — раскрывает разные грани прекрасной американской души…
Вот то-то.
Нет, конечно, в Америке есть преступники, есть правосудие, а плохие парни должны быть наказуемы — но только за то, что они помешали другим американцам осуществлять свои желания. Или, что не менее преступно, мешали договориться американцам между собой о совместном осуществлении таковых — именно это ставится в вину тем американцам, которые время от времени пытаются осудить Америку как таковую, а не ее «отдельные недостатки».
Из всего этого, между прочим, следует, что Соединенные Штаты отнюдь не присягали «политической демократии» и «капитализму» в их нынешнем виде. Конечно, Америка никогда не примет некоторые заведомо неудобные ей политические, экономические или идеологические системы — например, никогда не станет теократией, или там марксистским государством. Но если возникнет общественная система, более привлекательная, нежели нынешний «капитализм» (который, впрочем, и без того мало напоминает капитализм классический), американцы могут использовать эту систему — почему нет? Америка не присягала никому и ничему, кроме собственной бесконечной наглости.
Тут я остановлюсь и специально напомню, что Рорти считается левым интеллектуалом. То есть интеллектуалом «критическим». Надеюсь, теперь всем понятно, каковы американские правые, особенно неоконы, и что они о себе думают?
7
Обращает на себя внимание
8
Конечно, если бы речь шла о России и автор был бы русским интеллигентом, осуждено было бы всё вообще: и ввод войск, и антивоенное движение, и поражение, и вообще все что угодно. Однако, мы вроде бы имеем дело с «нормальными типа людьми». Тем интереснее последующее.