— Бо, дай мне кости. — Старик требовательно протянул руку к мужчине, сидевшему рядом с ним. — Ты когда-нибудь задавался вопросом, какие последствия могут возникать от людских ошибок?
Пока громила возился в своих карманах, старик буравил взглядом Цзян Юна. Его глаза сочились презрением. Спустя несколько мучительных секунд тишины Бо достал игральные кости и вложил их в руку старику.
— Я не хотел никому причинять вред… — Цзян Юн поджал губы и смотрел на беловолосого виноватым взглядом. — Я просто не видел другого способа прокормить семью. Не надо меня за это упрекать.
— Я понимаю, юноша, но ты совершил ужасный поступок. — Старик положил все семь костей в руки и стал трясти ими, перемешивая. — Я открою тебе секрет: те кости, в которые мы с тобой играли, очень необычные… Они в каком-то роде могут показать тебе судьбу, если ты умеешь понимать смысл выпавших чисел и расположение костей на поле. Числа в этом мире, как и в других, имеют огромное значение.
Старик выбросил кости на газетный столик. Он некоторое время смотрел на них, поглаживая свою бородку.
— Завтра жена человека, которого ты обворовал, умрет в больнице, так и не получив должного лечения. Та еда, которую ты купил для своей семьи, — это деньги, отложенные на лечение несчастной женщины. — Беловолосый с укором смотрел на Цзян Юна и ухмылялся. — Я прошу тебя завтра явиться в Храм Грез в южной части Найчжоу. Если ты решишь отклонить мое приглашение, то я буду вынужден снова нанести визит твоей семье. И на этот раз он будет иметь последствия.
— Вы мне угрожаете? — Цзян Юн раздумывал, сможет ли он в одиночку справиться со стариком и огромным Бо, который сидел рядом со своим господином.
Никаких шансов.
Старик рассмеялся и собрал кости в ладонь. Он протянул их Бо, и тот снова начал возиться в своих карманах. Наступило напряженное молчание, которое было прервано внезапным приходом бабушки Мэй с подносом, на котором стояли три чашки и чайничек. Она осторожно поставила все на газетный столик.
— Я вижу, ваша беседа в самом разгаре. — Бабушка посмотрела на двоих мужчин и внука, лицо которого теперь было белее снега. — Юн, обслужи дорогих гостей, а я пойду. Не буду вам мешать, господа.
Она быстро вышла из комнаты. Цзян Юн подошел к столику и принялся разливать чай по чашкам из темно-зеленого стекла. Его руки дрожали и совсем не слушались. Теперь, когда он был так близко к старику, он мог отчетливо видеть недобрый блеск в его глазах. Цзян Юн посмотрел на его татуированные руки и задержал взгляд на белом и черном драконах, увиденных еще днем, во время игры в кости. На левой руке был выбит белый дракон, он держал в лапе какой-то камень круглой формы. На правой руке вился черный дракон, который словно подкидывал вверх своей лапой маленькие многогранники с еле заметными цифрами на них.
— Я вижу, что тебя заинтересовали мои татуировки, юноша? — Старик тихо рассмеялся и взял в руки чашку с чаем.
Цзян Юну хотелось как можно скорее отойти от этих мужчин на безопасное расстояние. Он закончил их обслуживать и сел обратно на кровать, взяв с собой свою чашку. В комнате снова воцарилась тишина. Беловолосый старик медленно отпивал глоток за глотком и не смотрел на юношу. Его взгляд был устремлен вниз.
— Почему вы думаете, что я приду в храм? — Цзян Юн не мог скрыть искреннего любопытства, несмотря на свой страх.
— Я назвал тебе причину. — Старик усмехнулся. — И не забывай, ты проиграл свою душу, помнишь?
Цзян Юн набрался смелости и посмотрел беловолосому прямо в глаза. Он увидел в них насмешку, уверенность и угрозу. Уголки губ старика были слегка приподняты, и казалось, он ждал ответа.
— Пусть я и проиграл свою душу, но что вы собираетесь с ней делать?
— О, я найду ей должное применение. Судьба приготовила для тебя хороший урок, который, как я надеюсь, ты усвоишь. — Старик прикрыл глаза и насладился очередным глотком чая. Тем временем его телохранитель Бо молчаливо смотрел перед собой. На его лице не было ни единой эмоции.
— Я все равно слабо представляю, о чем вы говорите. В ваших словах я чувствую угрозу и недосказанность.
Старик рассмеялся и аккуратно поставил чашку на газетный столик. Он уперся ладонями в колени. Цзян Юн услышал гром за окном, свет в гостиной комнате замерцал.
— Я считаю, что таким воришкам, как ты, да и вообще всем подлым людям, наносящим вред другим, нужно преподавать хороший жизненный урок время от времени. Ты заботишься только о себе, но тем самым вредишь большому количеству жителей нашего города. За воровство можно было бы отсечь руку или посадить в тюрьму. Несмотря на твои подлые поступки, я вижу, как в тебе зарождается совесть, однако ты не до конца сожалеешь о том, что вынужден воровать. В любом из миров должен соблюдаться баланс хорошего и плохого, а моя задача совершить справедливость по отношению к твоей душе. Ты понимаешь меня, юноша?