Я кидаюсь на поиски малышки, но застываю как вкопанная от жуткого Фрэнкова рева:
– Я их всех на кладбище отправлю, Джим. Всех уложу. Ты этого хотел? Всю семью, да? – Он выхватывает из-за пояса черный хромированный пистолет и целится в маму. – Никто не уйдет.
– Шейди, беги! – опять визжит мама, инстинктивно отшатываясь.
– Нет, уж, девочка, стой, – Фрэнк разворачивает дуло ко мне.
Седар в один прыжок загораживает меня своим телом, продолжая что-то неистово орать в телефон.
– А ну, бросил трубку, быстро! – рычит агрессор, наставляя оружие теперь уже на моего парня. Глаза Фрэнка налиты кровью, сверкают свирепо и дико. Лихорадочно шарят по комнате. Он словно не спал уже много дней, если не недель. Седар медленно сует мобильный в карман и спиной оттесняет меня к кухне.
– Стоять на месте! – вопит враг.
Теперь это уже не тот человек, от которого я спасалась накануне. Вчера его сводил с ума неотвязчивый призрак, сегодня он словно сам превратился в призрака. Совершенно потерял себя.
Какое-то движение в боковом сегменте зрения одновременно привлекает и мое внимание, и, увы, Фрэнково. Он снова переводит прицел – на сей раз на тетю Ину с Хани. Новая волна ужаса накрывает меня.
– А вот твоя кроха, Джим. Твоя кровинка. Ее тоже туда же?
Мама пулей безрассудно бросается вперед под дуло пушки и подхватывает ребенка на руки.
– Убирайся отсюда к дьяволу, Фрэнк, убирайся немедленно! – Голос ее дрожит и срывается.
Она становится рядом со мной, и тетю Ину тоже притягивает за руку. Мама не понимает, что происходит, и, главное, почему – она всегда умудрялась успешно игнорировать «призрачную сторону» нашей семейной жизни. А вот тетя – та понимает, в какой переплет мы попали. У нее взгляд – как у лошади, поднявшейся на дыбы: только белки сверкают.
Фрэнк снова останавливает безумный взгляд на мне.
– Тащи свою скрипку, Шейди. Пусть Джим посмотрит, как я вас всех перестреляю. Хочу видеть его лицо при этом!
Уговаривать меня не приходится. Опрометью мчусь в спальню и вытаскиваю футляр из-под кровати. К счастью, Фрэнк сам не знает, о чем просит. Скрипка – самое мощное оружие, каким я на данный момент располагаю. Грозное оружие. Вниз по лестнице я скатываюсь с такой скоростью, что спотыкаюсь о нижнюю ступеньку и чуть не впечатываюсь в угол.
В гостиной судорожно распахиваю футляр и выхватываю инструмент.
– Играй! – рычит Фрэнк. – Кем ты мне там грозила? Духом моего брата? Ну так зови его сюда!
У мамы расширяются зрачки, она теснее прижимает к груди Хани и взирает на меня в немом замешательстве. Тетя Ина отступает к стене и тихонько сползает по ней, закрывая лицо руками. Седар падает на колени.
– Шейди, не надо!
– Если я откажусь, нам всем конец, – шиплю в ответ и трясущимися руками настраиваю инструмент.
– Играй! – бушует Фрэнк и в подкрепление своего приказа стреляет в воздух над моей головой.
Хани взвизгивает и ударяется в рев. Мама закрывает ей рот ладонью и шикает. У меня пальцы дрожат так сильно, что чуть не выпадает смычок, но выхода нет.
Для исполнения снова выбираю «Оми Уайз» – в прошлый раз с Джимом сработала именно эта песня.
Получается как-то «криво», пронзительно и даже фальшиво, но достаточно громко, чтобы исторгнуть из Хани новые отчаянные рулады. Но с каждой новой музыкальной фразой моя уверенность в себе растет, а горючая смесь из ярости, стыда и страха свободным потоком переливается в мелодию. Эмоции от фантастического напряжения плавятся на стыке с инструментом, словно воск: уже не разобрать, где заканчивается моя кожа и начинается деревянный корпус.
Закрываю глаза. Усилием воли забываю о Фрэнке, Седаре, маме и даже о Хани. Сосредоточиваюсь на энергии скорби – энергии, способной засосать Джима воронкой обратно в наш мир. Услышав вскоре мамин вопль, поднимаю веки и вижу: получилось. Вот он, явился – не запылился, посреди комнаты, руки, как плети, висят по бокам, челюсти плотно сжаты.
Фрэнк при виде брата издает короткий громкий звук – нечто среднее между удивленным восклицанием и стоном.
– Джим, Джим! Пожалуйста! – Владелец строительной конторы валится на колени. – Прости меня, прости, прости!
Мама бросает на меня душераздирающий взгляд. Я просто киваю. Ну вот, теперь и она поняла.
– Во всем виноват мелкий ублюдок! – Голос Фрэнка тонет в рыданиях. – Это он! Он! Он сказал, что ты спишь с Марлин! Что видел вас вместе. И это стало последней каплей. После всех твоих косяков! Одних денег сколько я на тебя спустил!