Оказавшись на мостовой, Иешуа взглянул усталыми глазами на толпу зевак. Он не ощущал позора или страха перед смертью, как в тюрьме. Пара мужчин и женщин, обвиняемые в насилии и кражах, озадаченно смотрели на смиренного Иешуа. Неужели он позволит себя казнить и даже не постарается сбежать? Или не скажет, что не считает себя виновным?
Людей расталкивал судья, одетый в узорчатый халат, штаны и белый тюрбан. Смуглые руки тащили золотой сборник наказаний и повиновений. Многие были уверены, что страницы книги исписаны кровью ягнят - чистейших животных, а переплет сделан из кожи алигатора и игуан, наоборот, низших созданий - рептилий.
Когда судья поднялся на деревянный помост, то подарил приговоренным к казни язвительную усмешку. Собрание законов плюхнулось на высокий стол, накрытый бархатной красной тканью с бубенцами и росписью цветов.
- Данной мне властью самих богов и короля, я, Джабал, сын первосвященника, призываю этих грешников раскаяться и принять с чистым сердцем заслуженную смерть. Придти к своим богам! - мужчина артистически поднял руки вверх, словно готовился поймать что-то. Толпа взволнованно заверещала.
Судья благодарно ухмыльнулся и притронулся к черной бородке.
- Итак, дети мои, начнем слушать исповедь и судить, как позволили нам боги.
***
После каждого раскаяния, вешали, закрывая глаза на искренность. Некоторые истории довели пару людей до слез и возгласов о помиловании, но ничего подобного не приняли к делу.
Когда очередь подошла к Иешуа, судья потер мокрые ладони и заскрежетал зубами.
- Объясни всем, почему ты здесь, - приказал нетерпеливый голос. Однако, Иешуа даже глаз не поднял. Тогда судья вцепился в заросшую, седую че-люсть и подтянул к себе.
- Когда я разговариваю с тобой, ты должен смотреть на меня! - взревел белый тюрбан и вдарил пленнику между ребрами.
Змея ползла настолько ловко, что люли не ощущали ее тела по своим ногам. Наверное, она смогла улизнуть от хозяина, соблазнившись ароматом крови.
- Если бы не ты, наша цель была бы достигнута раньше, - люди жмурились, не разбирая приглушенного рычания судьи. - Ты и на этот раз ошибся. Здесь нет твоей Звезды, так что умри с миром.
Иешуа подумал, что над ним продолжают издеваться. Опухшие, окровавленные очи поднялись к ухоженному, молодому лицу.
- Я.. не понимаю.., - сдавленно замычал мужчина, ощущая сломанные ребра.
- О, ты все понимаешь, но не хочешь признаться в преступлениях против нашего владыки.
Черная змея аккуратно скользнула в штанину судьи и поползла вверх по телу. Джаббал испуганно отскочил, встретившись со столом. Деревянные ножки треснули, книга съехала с дорогим покрывалом и упала в гору пыльного песка.
Судья извивался, кричал, звал стражу. Нечто черное и сильное сдавливало его грудь и глотку. Руки в украшениях не могли отбросить змею. Некоторые с воплями стали разбегаться, думая, что происходит нашествие рептилий. Даже солдаты не стали скрывать испуга.
Судья хватался ртом за воздух, наливаясь кровью.
***
Площадь опустела. Дневное солнце продолжало обжигать. Горячий ветер игрался волосами единственного не повешенного человека.
Сочувствие не нашлось даже у стражником. Они могли бы отпустить мужчину, согласно их религиозному учению о небесных знаках - тот, кого миновала смерть, не виновен. Впрочем, трусость была сильнее их воли, и загорелые ноги несли их к стенам дворца.
Иешуа подумал, что лучшей для него участью была бы милосердная быстрая смерть. Потрескавшиеся губы с дрожащим стоном вбирал горячий воздух. Ноги непослушно сгибались, позволяя петле давить на горло.
Сначала он пережил смерть духовную, потеряв важные воспоминания и смысл своей жизни, и сейчас принимает физические мучения, однозначно ведущих к другой смерти.
И только тишина была ему и собеседником и слушателем. И чтобы покон-чить с этим, он закрыл глаза.
***
Дорон усмехнулся. Именно так заканчивалась история родителей. Его наивный брат полагал, что рассказ бабушки - это правда, и к тому же незаконченная. Каждое слово на пожелтевшей странице было написано с аккуратностью летописца. Ни одной помарки или случайной чернильной капли. Аккуратный переплет из коровьей кожи все же потрескался спустя несколько лет, но сохранял правильную форму и объем. Конечно, дневник Йегуды содержал не только эту вымышленную историю, но и другие рассказы, которые он придумывал на ходу. Но именно тайна прошлого, истинного происхождения, не позволяла ему жить спокойно. Уже миновал год, как он не появлялся на пороге собственного дома. Видимо, его путешествие неожиданно затянулось.
Дорон беспокоился за него не меньше, чем за самого себя. Мир Востока жестокий и непредсказуемый. Таких философов, как Йегуда, везде подстерегала опасность, начиная от ядовитых насекомых и заканчивая смертельными бурями или кровожадными легионерами.
Территория Иордании принадлежала Римской Империи. Великий император Нерон Клавдий недавно занял престол Скрибониана, который испытал предательство собственного войско и скрылся от него в просторах острова Исса. Некоторые историки полагают, что он покончил с собой, не в силах терпеть позор, а другие уверяют, что его нашли и забили, как вшивую собаку.
- Это последняя лепешка, видишь? - Карим, друг Дорона, ожидал реакции. - Куда девались остальные? - мужчина почесал макушку и, не раздумывая, отправил хлеб в сухой рот. - Без обид, - предупредил он с набитым ртом. - Ты даже не посмотрел.
- Брось эти любезности. Я сыт, - отрезал Дорон, захлопнув книжку. - Умойся. Нам пора, - Карим любезно улыбнулся пухлым ртом, но не встал.
- Хочешь сказать, что мы уже близко?
- Я хочу сказать, что твоя лень меня раздражает.
- Лень? Это ты ранняя птица, а я люблю спать, - обиделся Карим, смахнув крошки с черной бороды.
Дорон ничего не ответил, продолжая наблюдать за арабом и его измятой фанилой. Гардероб спустя месяц заметно испортился. Особенно у Карима, такого же легкомысленного, как и его брат Йегуда. Что там говорить про одежду, если беспечно относится к собственной жизни. Небось, жена так и сходит с ума, чтобы поскорее обласкать и помыть несчастного Карима.
- Ты закончил? - голос Дорона резал тишину в пустыне.
- Почти, - вякнул тот, накинув капюшон на жирные волосы. - Когда найдем твоего брата, мы договоримся о маленьком бунте.
- Карим, - рыкнул Дорон, - Не говори глупостей. Чем быстрее прибудем в ближайшую деревню, тем скорее промочим горло. Йегуда не близко. Сколько мне нужно повторять?
- Столько, чтобы я не спрашивал, - Карим расхохотался, запрыгнув в седло.
- Если бы ты не дружил с моим братом, придушил бы тебя во сне, - конь Дорона заржал, бросившись вперед. Из под копыт полетела пыль, камни и песок.
Продолжение следует..