— Ты платишь удвоенные налоги?
— Конечно. Совет старейшин за счёт меня и шикует. А. — Он поглядел на моё недовольное лицо и добавил: — Прости. Иногда забываю, что твой отец в совете старейшин.
— Трудоустроенные полукровки не платят налоги? — Мне не хотелось обсуждать моего отца.
— За них платят чистокровные, но налогов намного меньше.
— А низшие что-то платят?
Он снисходительно рассмеялся, как будто я выдал нелепую шутку.
— Большинство из них еле сводят концы с концами на запретных землях. Какие налоги?
— Среди низших нет богатых? Те, кто занимается наркотиками или борделями?
— Хм. — Скэриэл нахмурился. — Откуда такие вопросы?
— Просто думаю логически…
— В развлекательных районах в основном руководят полукровки. Низшие редко стоят во главе банд, но всё может быть. — Он придвинулся ближе. — Ты должен уяснить только одно: все эти «свободные», «трудоустроенные» и «нелегальные» — просто названия. В других странах это уже давно отменили. Там даже теперь не делят по статусу. Нет этих постоянных напоминаний: «чистокровный», «полукровка», «низший». Мы просто люди, граждане своей страны. В некоторых странах упоминание статуса вообще запрещено и можно подать в суд. Наш совет старейшин, министерства, суды, полиция — все они работают ради того, чтобы поддерживать наличие статусов. Взгляни вокруг. Чистокровных около двадцати процентов населения. Полукровок почти пятьдесят процентов. Мы можем в любой момент устроить переворот, нас больше. Уверен, что низшие тоже присоединятся к перевороту, если он опять случится. Что делают чистокровные, чтобы оставаться во главе? Они ведут пропаганду о том, что полукровки не могут выжить без хозяина, что низшие — не способны даже шнурки завязать. Что чистокровные — единственные, кто может управлять страной, и без них всё скатится в тартарары.
Скэриэл считал, что и мой отец замешан в этой пропаганде, но я-то знал, что он состоит в оппозиционной фракции и защищает права полукровок и низших. Но, возможно, это ничего не значило для Скэра. «Кучка надменных стариканов, которые возомнили себя пупом земли, да они не видели жизни дальше своих хором», — именно так Скэриэл отзывался о совете старейшин.
Мы сели в такси, доехали до границы и встали в пробку к контрольно-пропускному пункту. Нам пришлось прождать около сорока минут, прежде чем подошла наша очередь.
— Добрый день, — строго произнёс чистокровный в чёрном кителе, обращаясь к нашему водителю. — Статус, имя, фамилия, цель выезда?
Второй пограничник попросил выйти из машины Скэриэла.
Я сидел и наблюдал за тем, как он демонстрировал наличие тёмной материи.
— Добрый день, — вежливо проговорил третий в униформе, наклонившись к открытому окну. — Мистер?
— Хитклиф. Готье Хитклиф.
— Мистер Хитклиф, эти полукровки с вами?
— Да, всё верно. Мне выйти из машины?
— Благодарю. Нет, всё в порядке. — Пограничник отошёл, помахав другим.
Скэриэла с водителем отпустили одновременно, и они шумно сели в машину.
— Тебя даже не проверили, — произнёс он, убирая документы во внутренний карман куртки. — Фамилия Хитклиф творит чудеса.
— Там кого-то задержали с висом, — хмуро проговорил водитель Скэриэлу, проезжая через контрольно-пропускной пункт. — Видел, как окружили беднягу? Не завидую я ему. Сейчас начнут эти жестокие допросы… Как они их называют?
— «Расширенные методы допроса». Да, видел. Вис что-то стал популярен в последнее время, — задумчиво добавил Скэриэл.
— Расширенные, — еле слышно проворчал водитель, останавливаясь на светофоре. — Голову ему проломят — вот и весь допрос.
— Что случилось? — спросил я, развернувшись полубоком, чтобы рассмотреть пограничников и, возможно, того бедолагу, о ком говорили.
— Кого-то поймали с перевозкой наркотика, — понизив голос, ответил Скэриэл. — Называется «вис» и состоит из крови чистокровного.
— Откуда вообще кровь чистокровного?
— Наверное, воруют донорскую кровь. Честно говоря, я не знаю.
— Простите, что влезаю, сэр, — отозвался водитель, обращаясь ко мне. — Я слышал, что чистокровных убивают ради получения виса.
Он поглядел на меня через зеркало заднего вида. Было непонятно, шутит он или говорит серьёзно.
— Убивают чистокровного? — Я шокировано уставился на Скэриэла.
— Так говорят. Городские слухи, — пожал плечами он.
Оставшуюся часть дороги мы ехали, каждый погрузившись в свои мысли. Мне уже приходилось один раз пересекать границу, но прошлая поездка прошла совсем незаметно. Тогда я был с Оскаром, а он, как человек бывалый, легко обходил пограничников.
— Да твоего Оскара, наверное, уже каждая собака знает на запретных землях. Он чистокровный, вот его пограничники без проблем пропускают. Даже если он в багажнике везёт труп, его все равно не проверят, — сокрушался Скэриэл.
Раздельные права.
«Все животные равны, но некоторые животные равнее», — то и дело крутилась у меня в голове фраза Джорджа Оруэлла.
Когда людей на улицах стало больше, я понял, что мы въехали на территорию развлекательного района. Скэриэл попросил высадить нас у ближайшего бара.
— Запретные земли, — выдохнул он. — Одновременно люблю и ненавижу это место.
— Почему?
— Чувствую себя свободнее, но много негативных воспоминаний. Смотри, чтобы никто не заметил твой цвет волос. Не хочу с каждым знакомым потом объясняться.
— У тебя здесь много знакомых?
— Да тут все друг друга знают. Так что если встретим кого-то, то помни, что ты полукровка и здесь по делу.
Мы двинулись вверх по улице. Ярко светило солнце, дул сильный ветер, и я мёрз в огромной куртке. Удивительно, но здесь казалось холоднее, чем в центре.
Многие рестораны и бары были закрыты. Вывески гласили, что откроются они в районе шести вечера и будут работать до утра. Повсюду валялись пустые бутылки из-под алкоголя, мятые пачки сигарет, а кое-где, прямо на грязной земле, укрывшись газетами, спали люди.
— Они не замёрзнут? — испуганно спросил я у Скэриэла, на что он мрачно изрёк:
— Каждую неделю кто-то да замерзает от холодов.
Через пару минут кто-то окликнул Скэриэла.
— Ты куда пропал, дружище, — радостно завопил подходящий парень в куртке нараспашку; он протянул руку, и Скэриэл нехотя ответил на рукопожатие. — Будет минутка поболтать?
На лице у Лоу так и читалась нескрываемая неприязнь.
— Привет. — Скэриэл посмотрел на него и спросил, загородив при этом меня; не знаю, вышло это специально или нет: — Юджин, да?
— Он самый, — довольно кивнул парень, — собственной персоной. Какими судьбами? Давно не видел тебя в клубе. А это кто?
Он бесцеремонно указал на меня пальцем.
— Да так, друг один. — Скэриэл чуть повернулся ко мне и вновь загородил своим телом. — Всё нормально, занят сильно.
— Да-да, — охотно поддакнул Юджин, дружелюбно толкнув Скэриэла в плечо, — знаю я о твоих делах, наслышан. Ты у нас важная шишка.
Я заметил, как Скэриэл весь напрягся, но с места не сдвинулся.
— Чего хотел, говори, или я пойду.
— Блин, дружище, есть сигарета? Я на мели, совсем голяк.
— Сейчас нет.
— Да ладно, что ты жмотишься, — не отставал Юджин. — Ты богатенький. У тебя всегда есть сигареты.
— Ты меня слышал, Юдж, сейчас нет, — твёрдо проговорил Скэриэл.
— А у дружка твоего есть? — Юджин обошёл его и обратился ко мне. — Сигаретки не найдётся?
— Я не курю.
— Он бросил, — отчеканил Скэриэл.
— Уважаю. — Юджин показал мне большой палец вверх. — Я вот пока не могу завязать. Да и не хочу. — Он подошёл ко мне ближе и заглянул в лицо. — Ох, ты симпатичный. А чё у тебя брови светлые? — И удивлённо вскрикнул: — Чистокровный, что ли?
— Красит волосы, — перебил его Скэриэл. — Полукровка он.
— Полукровка, да, — кивнул я, опустив шапку до глаз.
— Я знаю, где краску по дешёвке можно взять оптом. Здесь недалеко.
— У меня свои поставщики, — буркнул я, на что Скэриэл усмехнулся.
— Ты, если что, помни о моём предложении. Меня Юджином звать. Я тут всех знаю. У меня есть связи. — Для пущей убедительности он подмигнул мне. — Краска отменная. Никто и не догадается, что ты полукровка. Цвет долго держится, да и цена приятная. Ещё тебя на месте могут покрасить, да так профессионально, что даже совет старейшин не заметит обмана.