— Хорош трепаться, — заткнул всех Адам. У самых дверей он вскользь бросил на меня враждебный взгляд.
— Кэмерон, — Джером чуть приподнялся и с надеждой посмотрел на тело с простреленной головой, — проверь карманы Жака. Есть ли у него ключи от наручников?
— Сейчас, дай только с Лоу разобраться. — Он присел и проверил пульс. — Обалдеть. Ещё живой.
— Работаем по запасному плану. — Адам направился к двери.
— А у нас был основной? — уточнил Кэмерон.
— В основном плане этот хер не должен был сдохнуть. — Он пистолетом указал на Скэриэла. — А я не должен был убивать его. — И плюнул в сторону Жака.
Комментарий к Глава 66
Вот мы с вами и добрались до сцены из пролога!🎉🎊 Она немного изменена, не волнуйтесь.
Осталось три главы👀
Мой паблик: https://vk.com/francisssfrancis
Мой инстаграм: franciskehl
Мой телеграм: https://t.me/franciskehl
🌚я на ваттпаде:
https://my.w.tt/mJ7h4guvM6
========== Глава 67 ==========
Кэмерон с тихим ворчанием отодвинул водительское сиденье, откинул спинку, поправил зеркало в салоне, опустил стекло и настроил боковое зеркало под себя.
— Ты чистокровный, да? — внезапно спросил он. Это звучало как утверждение, так что я окончательно растерялся под его любопытным взглядом.
Я сидел, вцепившись в собственные руки, и безостановочно тёр кожу там, где полчаса назад красовались наручники. Как только мы сели в машину, от Кэмерона беспрерывно посыпались вопросы — я изредка не в такт кивал или мотал головой, но сейчас казалось, что меня словно заковали в холодные тиски под толщей льда. Я был не в силах что-либо возразить.
Повернувшись, я прижался лбом к стеклу и уставился на соседнюю машину, наблюдая за тем, как Адам горячо спорил о чём-то с Джеромом, а на заднем сиденье находился Скэриэл. Его не было видно за тонированными стёклами, но я знал, что он там без сознания с перевязанной грудью.
Меня всё ещё мутило от увиденного. Кажется, тот момент, когда Адам, ругаясь с Кэмероном, схватился за рукоять ножа и решительно вытащил лезвие из груди Скэриэла, я не забуду никогда. Кто-то закричал: быть может, я или это был Джером. А может, кричали мы оба. Сейчас уже смутно помнится. Но прочно отпечаталось в моём подсознании совершенно другое: как мучительно Скэриэл простонал, весь непроизвольно сжался, а лицо его исказилось от боли. Я в оцепенении наблюдал за тем, как из его раны хлынула тёмная кровь.
Этого зрелища мне хватило сполна. Всё, что я успел — отбежать в сторону и распрощаться с содержимым желудка. Меня попросту вывернуло наизнанку. Придя в себя, я с грохотом рухнул назад, вытер испачканный рот и, тяжело дыша, уставился на Джерома. Он бинтовал Скэриэла в окружении разорванных упаковок от марлевых бинтов, стерильных салфеток, тут и там разбросанных впопыхах таблеток и бутылок с антисептиком из дорожных аптечек — потом я узнал, что их принесли из машин Жака и Роя.
Я медленно переводил взгляд то на Джерома, то на мерзкую кучу рвоты, что успел из себя выжать, и понимал, что повёл себя как последняя тряпка. Джером сейчас там, возможно, спасал жизнь Скэриэлу, а я даже не смог удержать себя на ногах. Как бы это мерзко ни звучало, но я одновременно восхищался его выдержкой и презирал всей душой.
Когда поднялся спор о больнице и о том, кто повезёт туда Скэриэла, я вызвался в сопровождающие, но как только Адам услышал об этом, то разразился таким негодованием, что, полосни он меня тем самым окровавленным ножом, я бы не удивился такому исходу. Он в грубой форме поручил Кэмерону бросить меня на границе запретных земель, подбросить пограничникам как бесполезного щенка, об которого жалко марать руки. Напоследок он добавил:
— Мне плевать, где ты живёшь: на запретных землях или в центральном районе. Если ты хоть кому-нибудь расскажешь о том, что увидел сегодня, я лично прирежу тебя и твою семью. Уяснил?
Подобная угроза звучала вполне в стиле фильмов про гангстеров, но когда такой низший, как Адам, угрожающе рычит на тебя и враждебно смотрит с высоты своего роста, уже не думаешь о том, чтобы геройствовать и язвить насчёт его умственного развития, любви к Аль Капоне и «Крёстному отцу».
— Я позвонил Эдварду, он встретит вас на границе, — измученно проговорил Джером, обращаясь к Кэмерону.
Они разговаривали так, будто меня и в помине здесь не было. Я стоял чуть поодаль, но не смел лезть в разговор. Моё чувство самосохранения активно призывало молчать. Сейчас я понимал, что нахожусь не в том положении, чтобы что-то им предъявлять или требовать. Это в центральном районе со мной возились и нянчились, а здесь каждый сам за себя. Чистокровный на запретных землях — не более чем персона нон грата.
— Да почему именно я должен им заниматься, — демонстративно проворчал Кэмерон, скрестив руки на груди.
Когда обмен язвительными любезностями между низшими был окончен, я угрюмо поплёлся за Кэмероном, то и дело бросая обеспокоенные взгляды на Скэриэла в салоне автомобиля. Двери были открыты с двух сторон и можно было увидеть, как неудобно его положили, несмотря на то, что машина была огромной: рука Скэриэла свисала с сиденья, ему под ноги Джером поместил сложенную в виде плотного валика собственную куртку, так, чтобы получилось уместить всего Скэриэла.
Заведя машину и пристегнув ремень безопасности, Кэмерон продолжил:
— Чёрт, тачка шикарная. Вот бы мне такую. Ты это, пристегнись давай.
Он бесцеремонно полез в бардачок, порылся там, достал упаковку жевательной резинки и, не обращая на меня внимания, закинул себе в карман. В любом случае, будь я хоть немного в адекватном состоянии, то всё равно ничего бы ему не сказал. Чужая жвачка? Кому какое дело, когда мы сели в чужую машину. Она принадлежала кому-то из тех, кто сейчас лежал в луже собственной крови.
Адам убил их всех.
Я не знал, как воспринимать происходящее, когда мы относительно молчаливой процессией двинулись к ряду припаркованных автомобилей. Шествие вёл Адам — он не выпускал пистолет из рук и отслеживал любое движение в радиусе двадцати метров. Взгляд у него был тяжёлым, а нрав и того хуже. Меня он ненавидел, этого нельзя было отрицать, но я не мог понять, в чём так провинился. За Адамом, матерясь и возмущаясь, шёл Кэмерон. Третьим, шумно дыша, следовал Джером, он с особой осторожностью нёс на руках Скэриэла. Замыкал эту цепочку я, испуганный, шарахающийся от вида трупов на нашем пути. Возможно, будь у меня что-то ещё в желудке, я бы мигом опустошил его вновь. Скорчился бы прямо здесь в три погибели, задерживая остальных.
Чтобы не видеть убитых низших, я уставился на отключившегося Скэриэла, чья макушка выглядывала из-за широкой спины Джерома. Прибавив шаг, я поравнялся с ними. Волосы Скэриэла упали назад, обнажив лоб, тонкие царапины на коже — его точно били по лицу. Рот приоткрылся, кожа и губы были мертвенно бледными. Я молился и надеялся только на то, что они успеют в больницу и Скэриэл выживет.
Он ведь жив? Дышит? Проверяли ли они ещё раз пульс? Я сдерживался, чтобы не коснуться его. Боялся, что сделаю только хуже.
Чего я не ожидал, так это того, что Джером, нахмурившись, ускорится, оставив растерянного меня позади. И тут я вспомнил его слова в подвале. Он винил меня в том, что произошло со Скэриэлом.
Дёрнувшись, я вынырнул из воспоминаний. Машина развернулась и выехала с территории завода, оставляя клубы дорожной пыли. Я обернулся, с ужасом вспоминая, что мне довелось пережить в том подвале.
У Скэриэла глубокая рана. Может, не стоило вынимать нож из его груди? Могли они вызвать скорую сюда? Есть ли вообще на запретных землях скорая неотложная помощь? Добраться до заводов было действительно сложно… Быть может, в этом кроется причина, почему пришлось самим вести Скэриэла в больницу.
Усевшись поудобнее, я пристегнулся и понял, как сильно дрожат мои руки. Они тряслись так, словно у меня был приступ. Я попытался успокоиться, глубоко дышал, но ничего не выходило.
«Всё в порядке, всё в порядке», — как мантру повторял я про себя.
Прикрыв глаза и вцепившись в ремень безопасности, я продолжал глубоко дышать. Хотел бы забыть всё случившееся как страшный сон, но теперь забвенье для меня — непозволительная роскошь.