Я долго не решался спросить Леона насчет Лоу, но тянуть дальше уже было нельзя. Оставалась последняя лекция, и потом мне нужно было подобрать Скэриэла и отправиться в магазин за смокингом. Я предупредил Кевина, и в назначенное время он должен был приехать и ждать меня у лицея.
— Он хочет больше узнать о балете. — Я уселся на широкий подоконник и пристроил рядом рюкзак. До пары оставалось ещё добрых десять минут. Жестом я предложил сесть и Леону, но он мягко помотал головой.
— Почему? — В очередной раз Леон посмотрел на меня, словно я говорил о вещах, которые просто не укладываются в его голове.
— Он любопытный, — хмыкнул я. — Любит историю, литературу, немного искусство.
— Знаешь, ты только не обижайся, — замялся он. — Бернард говорил, что у тебя появился ручной полукровка. Я думал, что он так шутит.
Я мигом вспыхнул. Бернард — то ещё трепло. Он мне не нравился, и я был рад, что он не учится в нашем лицее. Не знаю, как бы я выдерживал его постоянное присутствие и болтовню. Иногда он был ничего, если не строил из себя пуп земли.
— Скэриэл мой друг, и если у тебя или у кого-то ещё с этим проблемы, то говори сразу. — Мой серьёзный тон мигом напугал собеседника. Я заткнулся и почувствовал себя совсем тупицей. Сорвался на Леоне без причины, ведь знал же, что он неохотно идёт на контакт с полукровками. Одно дело, когда они работают на тебя, там практически нет личного общения. Всё в пределах «начальник — подчинённый». Но другое дело — дружить с полукровкой. Для Леона это было что-то за гранью.
— Никаких, Готье. — Леон посмотрел на меня, затем вспыхнул красным и опустил голову. Я повернулся и увидел то, что его так задело за моей спиной.
На другом конце коридора в окружении друзей с нагловатым видом подпирал стенку парень из параллельного класса. Я не знал, как точно его зовут, может, Клив или Клайв. Он толкал щёку с внутренней стороны языком и поступательными движениями рукой имитировал минет. Добившись нужной реакции от Леона, он громко засмеялся. Окружавшие его друзья подхватили гогот.
— Ты не должен ему позволять так издеваться.
Леон выглядел как человек давно смирившийся со своей участью.
— Всё нормально.
Я показал этому засранцу средний палец. Он рассмеялся ещё громче, получив мою реакцию.
— Вот мудак. — Я мотнул головой в сторону Клива.
Леон с лёгкой улыбкой посмотрел на меня.
— Кажется, ты перенял что-то у своего друга, — после недолгой паузы произнёс он.
Я пожал плечами в ответ. Леон повторил мой жест и рассмеялся.
— Что это значит?
— Что мне нечего добавить, что я не знаю ответа, иногда, что мне всё равно.
— Универсальный жест, — улыбнулся Кагер. Улыбка шла ему.
— Леон, где твоё пидорское трико?! — крикнул нам Клив. Со всех сторон раздался смех.
Я хотел было сказать ему пару ласковых, но Кагер молниеносно схватил меня за руку.
— Пожалуйста, не надо. Не лезь, — прошептал он с мольбой.
Я потерял дар речи. Почему Леон Кагер позволяет к себе такое отношение? Он с лёгкостью мог разделаться с Кливом с помощью тёмной материи. Леон был одним из первых учеников по этой дисциплине. Его уровень владения телом заметно отличался от всех благодаря постоянным тренировкам. Даже если Леон не хотел применять тёмную материю, его дядя всё ещё оставался главным начальником полиции в центре. Кто в здравом уме будет приставать к детям из полицейских семей? Только такие безмозглые, как Клив.
— Если этот убогий ещё раз что-то вякнет, я натравлю на него Скэриэла.
— Или Гедеона, — шутливо добавил Леон.
— Эй, не будь так жесток! Я хочу поколотить его, а не убивать.
Мы захохотали. Многие обернулись, чтобы посмотреть на источник шума, но мы не обращали на них внимания.
К счастью, Клив и его банда ушли раньше нас. Клив был не первым, кто мучил Леона, но делал он это с завидной регулярностью, как будто в его собственном ежедневном чек-листе был добавлен пункт «сотворить какую-нибудь хуйню Леону Кагеру, чтобы жизнь мёдом не казалась». Насколько я знал (а интересовался я жизнью Клива ещё меньше, чем графиком уборки опавших листьев на нашем дворе), он не числился среди успешных учеников. Возможно, кто-то и мог оценить, с каким усердием (судя по взрыву смеха шутки Клива заходили на ура у его друзей) Клив каждый раз заставлял Леона проваливаться сквозь землю, но я сдерживался из последних сил, чтобы не размазать его по стенке. Сдерживался из-за Леона, который каждый раз умоляюще просил остановиться. Ещё я опасался реакции отца и брата.
Мы медленно побрели в свой кабинет, обсуждая сегодняшнюю постановку Леона, когда мимо нас пронеслись близнецы Брум. Они тоже направлялись на лекцию по истории.
— Не хочу! — недовольно проговорила Оливия, одёргивая руку, когда брат попытался схватить её.
— Но ты должна. — Оливер шёл за ней следом.
— Я никому ничего не должна, тем более ему! — Она посмотрела на брата, грозно сдвинув брови. Оливер опешил. Они были так похожи, как будто у меня в глазах двоилось.
Оливия резко развернулась, её волосы волной взметнулись вверх, как в рекламе дорогого шампуня.
— Оливия! — раздался мелодичный голос брата.
Они скрылись за углом, даже не заметив нас.
— Ух ты, — спустя минуту проговорил Кагер. — А я думал, они никогда не ругаются.
Я завис на пару минут, как будто снова выпил тот сок с наркотой. Дешёвый, но с мгновенным приходом и полной отключкой. Даже споря, близнецы были прекрасны. Кажется, рядом с ними я терял голову и вёл себя как последний придурок. Для меня близнецы Брум были отдельным видом наркотика.
— Земля вызывает Хитклифа, приём, — лукаво позвал Кагер в самое ухо.
Я помотал головой.
— Ничего не говори, — простонал я, закатывая глаза. — Просто идём на историю.
— Конечно-конечно, — миролюбиво выдал Леон. Моя влюблённость его явно веселила.
— Как думаешь, о ком они говорили? — спустя минуту спросил я.
Мы подходили к нужному кабинету.
— Не знаю, но, видимо, о ком-то, кого Оливия на дух не переносит, — тихо добавил Леон.
***
Я курил вторую сигарету за последние полчаса. Никак не мог унять дрожь в руках. Вчера я видел Ноэля. Если в том, что с ним произошло, виноват Скэриэл, должен ли я остерегаться его? А лучше бежать из дома Лоу без оглядки.
Но куда?
У меня нет своего дома. Нет работы. Нет семьи. До недавней встречи со Скэриэлом я практически жил на улице и умирал от голода. Но сейчас сижу в его пустом особняке в центре, нет, вы только поглядите, я умыт, одет, от меня не пасёт за сотню миль, и я даже плотно позавтракал сегодня утром. Я не знаю, в каких мы отношениях с ним, но ясно, что я завишу от него и от его денег.
— Джером. — Скэриэл вошёл на кухню и уселся напротив меня; в растянутой футболке и в широких спортивных штанах, которые вот-вот слетят с его худощавых бёдер, он выглядел безобидным. Кто бы мог подумать, что Скэриэл умело плетёт интриги. Он потянулся к моей (но, если уж на чистоту, к своей) пачке сигарет и достал одну — я отвернулся, рассматривая сахарницу у окна, — и глубоко затянулся. — Поедешь на запретные земли. Держи.
Он протянул мне чёрную папку. Его рука выглядела слишком тонкой и длинной в этом широком рукаве. Как будто он натянул на себя мешок. Его волосы торчали в разные стороны, да и в целом он был похож на воробья, успевшего за утро подраться за хлебные крошки. Судя по выражению лица, бой этот он продул по всем фронтам.
На первой странице надпись гласила (я с трудом продирался сквозь этот пугающий юридический стиль, где чтение первой строчки вводит в ступор, а на второй ты уже согласен всё подписать и сжечь документ к чертям) о купле дома на имя Эдварда где-то на отшибе запретных земель. В такой глуши и я бы побоялся ходить. Там живут отбросы даже по меркам запретных земель.
— Что это? — Мне нужны были подробности, но Скэриэл не считал необходимым вводить меня в курс дела.
— Мой новый дом. — Он выпустил клубок сигаретного дыма. — Штаб для полукровок и низших. — На этих словах он улыбнулся. — Займёшься им. Эдвард поможет.