Джордж протянул руку, и Нэб увидел у него на ладони блестящий соверен.
— Давай полсоверена сдачи.
Девушки горячо одобрили это великодушное предложение, но Нэб, смущенно отвернувшись, сказал:
— Нет, Джордж, дружище, спасибо, не надо.
И хотя все обступили Нэба, и упрашивали, и улещивали его, коротышка был тверд как алмаз. Очень мило со стороны Джорджа, но он не возьмет. Тем не менее они вышли из палатки все вместе дружной компанией, и Нейботу стало ясно, что сомнительный поступок его друга был в глазах девушек замечательным подвигом, а на его угрызения совести они смотрели как на нескромное выставление напоказ весьма сомнительной, честности.
Смешавшись с толпой, они неторопливо спустились с холма и дошли до места, где образовалась пробка из зевак, сгрудившихся вокруг слепого нищего и его жены. Нищий наигрывал на жестяной дудке какую-то торжественную мелодию. В этом оборванце с жиденькой седой бородкой, нахлобучившем на себя пасторскую шляпу, в его прямой, высокой фигуре чувствовалось то не поддающееся определению достоинство, которое неотделимо от слепоты. Но его жена, явно старше годами, была совсем расслаблена и немощна; одной рукой она держалась за него, другой тянулась за скудными грошами, которые бросали сердобольные слушатели. Джордж и его друзья с немалым удивлением обнаружили, что перед нищим, повернувшись с явно насмешливым видом к толпе, стоит пройдоха Джерри Чемберс. Шляпу свою он бросил на землю и, стараясь привлечь внимание зрителей, как одержимый, махал простертыми к ним руками, одновременно пуская трели на манер уличного разносчика и строя уморительные рожи. Ему удалось достичь цели: благодушно настроенный праздничный люд останавливался и сбивался в толпу, загородившую дорогу. Ироническим взмахом руки Чемберс направил внимание зрителей на несчастную чету, стоявшую позади него.
— Посмотрите на них, — гремел, вопил и визжал он, — вы только посмотрите на них! Вам когда-нибудь в жизни случалось видеть такое?
Он помолчал минуту, потом заговорил тихим, вкрадчивым голосом:
— Братья мои, люди! Не ради себя ввязался я в это дело, и не ради льстивой славы, и не ради праздничной шумихи. Я жертвую пятью минутами своего времени ради моего компатриарха и его благородной супруги. Посмотрите на них, люди! Я как поглядел на них, так сердце у меня чуть не разорвалось. Послушайте, ведь вы не бесчувственные деревяшки, не такой у вас вид, и не мусор у вас вместо сердец, готов биться об заклад, что не мусор!
Старик прекратил свое торжественное дудение и незрячими глазами безразлично уставился на толпу, а спутница его, оглушенная и слегка напуганная, обеими руками уцепилась за него.
— Я сейчас спою комические куплеты, — снова заорал Чемберс, — а потом спляшу джигу, если мой преклонный компатриарх снизойдет и потрубит мне на своей дуде. А после пройдусь на четвереньках, и полаю по-тигриному, и в зубах буду держать мою покрышку, чтобы сыпались в нее золотые слитки для сего обездоленного семейства. Посмотрите на них, господа бога ради!
Покончив с пением — а пел он так хрипло, и куплеты были такие нелепые, что его великодушные старания ни к чему, можно сказать, не привели, — Чемберс встал в позу и приготовился танцевать.
— Порядок, дядюшка, давай наяривай.
Но старик умел дудеть один-единственный гимн под названием «На пути в Сион».
— Боже милосердный! — взвизгнул обескураженный Чемберс. — Ну, люди, народ, братья мои, ничего не попишешь, вот моя шляпа, давайте-ка раскошелимся ради этих старых чучел.
И вот старик дудел свой гимн, а пройдоха кокни клянчил и требовал для него хотя бы несколько медных монеток. Зубоскаля и увещевая, дошел он до Джорджа, и тут Марджори стала искать у себя монетку.
— Все в порядке, — шепнул Джордж, — все в порядке, — и показал блеснувший у него на ладони тот самый сомнительный соверен. Марджори схватила его за руку, пытаясь удержать от столь безрассудной жертвы, но опоздала: Джордж уже опустил монету в шляпу Джерри и, приятно возбужденный, сразу отошел прочь, словно чего-то стесняясь.
— Мин, Мин, ты только подумай, что он сделал! — воскликнула Марджори, когда друзья двинулись за ним следом.
В глазах потрясенных девушек этот жест окружил Джорджа ореолом несравненной благости, и даже Нэб склонился перед величием такого поступка. И они ринулись прочь, словно сам дьявол гнался за ними, зажав этот соверен в руке.
Ну, а Чемберс? Его торжество тоже было велико. Он не упустил подходящего случая и получил подходящий приз, и радость его была неподдельна, хотя и выражена без лишнего пафоса.