— Ну же, вставайте! — упрашивал он его. Но Харман не подавал признаков жизни, не слышалось ни звука, ни стона. — Что это с ним, Мег? Не так уж я его сильно стукнул. По-моему, едва-едва… Ничего не понимаю. Что это с ним, Мег, как ты думаешь?
— Принеси воды, — велела она.
Они брызгали водой на его лицо и затылок, но это не оживило Хармана, вливали ему воду в рот, но она вытекала обратно. На голове была рана; сквозь седые пряди волос сочилась кровь.
— Беги за доктором, живо! — закричала она.
Пришел врач и опустился на колени, чтобы осмотреть пострадавшего. Он сделался очень серьезным. Мег дотронулась до руки Сэма и тихонько вывела его из комнаты. В коридоре она шепнула:
— Тебе надо бежать, скорее, немедленно, беги куда хочешь!
Оставив его, она вернулась к врачу.
— Боюсь, что я ничем не могу помочь. Этот человек мертв, — сказал он. — Как это случилось?
Она рассказала ему, что произошла ссора и был нанесен удар. Послали за полицией. Полицейские, придя, обнаружили Сэма сидящим на ступеньках лестницы.
— Дурак! — прошептала Мег. — Почему ты не ушел сразу же, как я велела тебе?
— Ладно, — ответил он строго, — оставь меня в покое.
Он все рассказал полицейским, ничего не скрыл и не отрицал.
— Но я был вынужден так поступить, — сказал он. — Все беды на меня навалились разом.
Полиция арестовала его. Его заперли в тюремную камеру.
Следствие началось спустя двое суток, и для дачи показаний был вызван врач. Он дал их. Удар по черепу, после которого старик скончался, по его словам, был нанесен тяжелым предметом; и все же, продолжал он, сам по себе этот удар был настолько слабым, что не мог стать причиною смерти, которая в действительности последовала от удушья. Большое количество мяса и хлеба закупорило пищевод, и Харман задохнулся. Он умер от удушья.
Дело обернулось неожиданной стороной. Иной раз истина оказывается причудливее любого вымысла, и очень часто в нее бывает трудно поверить. Но врач был настолько убежден в своей правоте, что его оказалось невозможно сбить с позиций, и, таким образом, понятые во главе со следователем вынесли заключение о смерти в результате несчастного случая.
Позднее, когда Сэм был доставлен в полицейский суд, выяснилось, что судьи не могут опротестовать показания врача и заключение следователя. Без сомнения, поступок обвиняемого способствовал несчастью, тем не менее нет оснований к возбуждению судебного преследования. И арестованный был освобожден из-под стражи.
Без единой улыбки покинул Сэм скамью подсудимых. В вестибюле суда он увидел Мег — она поджидала его. У него не было никаких намерений; он не знал, ни как себя с ней вести, ни что им теперь надлежит делать, но понял, что она ждет, и сердце его бешено заколотилось при виде ее. Она была в трауре, лицо ее казалось таким бледным, таким печальным — даже улыбки не нашлось у нее для него; она стояла там, и глаза ее не светились приветом. В вестибюле было полным-полно народу, и все таращились на него и на нее, выжидая, что же произойдет между молодой женщиной и этим парнем, который прикончил ее папашу.
Когда он подошел к ней, Мег не проронила ни звука. В ладонях безвольно поникших рук она комкала белый носовой платок. Она не поздравила его — не могла; она не сумела даже сказать, что радуется тому, как легко он отделался. В том, что это всего лишь несчастный случай, не было утешения; содеянное было непоправимо, и черная тень его навсегда пролегла между ними.
Мег протянула руку и пробормотала:
— Прощай.
Но не успел он дотронуться до ее руки, как она круто повернулась и пошла от него прочь.
Было что-то в этом ее движении, помешавшее ему пойти вслед за ней.
Перевод Э. Урицкой
Ложь, всюду ложь
Когда человек в отчаянии бросается в кресло с единственной мыслью о смерти, нетрудно догадаться, что у него неприятности из-за денег или женщин; впрочем, это может объясняться и суетностью человека, способного так терзаться из-за какой-нибудь чепухи, поглощающей все его мысли. Тут неприятности были из-за женщины, милого и очаровательного создания, и Пауэлл — из фирмы Ханнафорда и Сноуфолла, процветающих пивоваров средней Англии, — Эрик Пауэлл, я бы сказал, чувствовал себя так, словно у него вырвали желудок из того привычного вместилища, где он спокойно пребывал всю жизнь, так, словно сердце его вот-вот остановится и он превратится в бездыханный труп, распростертый в кресле. Много страшных видений пронеслось в его голове, срывая с губ проклятия, и он подумал, что было бы весьма забавно умереть вот так, с проклятьем на устах. Проклинающий труп! Гм! Ну что ж, множество людей поступают и так и этак, выкидывают что-нибудь еще почище — можно и впрямь помереть со смеху от всего этого. Но так или иначе, без слез тут не обходится.