Сначала он потёр руки, пока не почувствовал идущие в них токи, от чего начало покалывать пальцы, а потом правой рукой стал снимать черноту, переводя его на лезвие ножа. Нож, удивительно хороший, явно в него при ковке были добавлены заговоры, впитывал в себя словно морская губка всё, что умелые руки на него вешали. Зеленоватый лечебный свет слабым колыханием выходил из его руки. Вот поползли и виноградные лозы, опутывая окровавленное тело. Гораздо сложнее было с застарелыми гематомами, но и они рассасывались под силой Вакха. Лежащий Кузька чуть ли не мурлыкал под руками юного иеры. Между делом его рука с шаловливыми пальчиками ползла к лапе Данки. Кошка с интересом наблюдала и даже понюхала.
— Не балуй, — Яська шлёпнул парня по рыжей голове, словно свою питомицу. Тот притих. Мальчишки прыснули.
— Не мешай работать иере… — поощрил Илька.
Когда драчливые мальчишки пошли очередной раз ополаскиваться, спина Кузьки была чистая, лишённая не только следов от когтей Данки, но и каких либо синяков.
— Слушай, Ясь, у тебя у самого синяк под глазом и губа рассечена, — остановил Илька юного жреца. — Себя залатай…
Яська даже не заметил, что в драке ему досталось. Он ощупал своё лицо… Всё было гораздо хуже, через полчаса глаз просто заплывёт, а губы станут похожими на блин.
— Себя не могу… Я своей энергией работаю. Свои силы отдаю, а на себя… Они же всё равно мои. Тут их перераспределять надо, а это пока не умею…
— Фифа, всё запомнил, — русоволосый парень бросил взгляд на родича.
— Учту… — буркнул тот.
Павка притащил медяшки, которые наложили на Яськино лицо.
— Ты это…извини… Я не знал, что себя лечить не умеешь — смутился Кузька, помогая Яське одеться, чтобы медь с лица не упала. Моск понял, предстоит ещё драка с Фифой. Ему даже смешно стало, очередь устроили, побей Яську и получи лечение как награду. На вшивость проверяют да и просто развлекаются.
Потом они с Данкой шли за русоволосым мальчишкой к нему на обед. Илька в обход повёл через рощу, чтобы у входа не попасться на глаза ахеменидам. Они вышли на центральную мощёную улицу, ведущую от административного центра к зелёной зоне храма. Мощёная дорога была посередине разделена ухоженными конусообразно остриженными деревьями. С одной стороны от дороги шла живая изгородь из кустов, с другой росли лилово-фиолетовые цветы. За кустами в роще стояли двух-трёхэтажные многоквартирные дома, крашеные в жёлтый или бирюзовый цвет. Дома были украшены балюстрадой из колонночек и балкончиков. В одном из таких домов четыре квартиры снимали Ясоновы барсы. Сам он расположился в двухкомнатной квартире вместе с одним из молодых воинов.
Дорога вела к холму, возвышающемуся над петлёй реки. Пологим был только вход на холм, где стоял храм, а со всех сторон храм окружали обрывы. Вся зона погружена в священную рощу, скрывающую под своим пологом родовые дома знати. К одному из берегов реки от центральной мощёной дорожки тянулась песчаная, на которой разговаривали трое мужчин. Илька приветливо помахал им, они тоже кивнули мальчишке в ответ. Ребята свернули на противоположную дорожку, тоже мощёную, обрамлённую маленьким бордюром. От неё отходила своя песчаная дорога к реке, вдоль которой тянулись огороды с созревшими и готовыми сорваться с грядок, если хозяева не поторопятся, дарами земли. Храм монументом возвышался над зеленью. Его портик из белых колон нёс массивную крышу, украшенную белым барельефом, выступающим на небесно-голубом фоне. Двустворчатые двери были призывно открыты. Но храм остался позади, а мальчишек встретил шелест листвы и пение птиц. Они словно оказались в светлом лесу, наполненном жизнью. Птицы просто заливались. Солнечные лучи, проходя сквозь листву, россыпью струились по дороге и лицам мальчишек, игриво зазывая их в волшебное воображении леса. Свежий ветер теребил волос и наполнял каким-то дерзким весельем. То и дело от дороги отделялись маленькие мощёные тропы, и рядом с ними возникал дом, спрятавшийся и притаившийся до этого в листве. К одному из таких домов свернул Илька. Как и все стоящие здесь дома правящих семей, это был дом с мезонином. Чистенький, такой весь, радостный домик, украшенный полукруглым крылечком, с белыми деревянными колоночками.
За столом их уже ждали. Аминтор сидел во главе стола, напротив восседал Филипп. Рядом с отцом поспешно юркнул Илька. Две его старшие сестры сидели по другую сторону и с интересом взирали на пришедшего гостя, ещё и с барсихой. Девчонки были в общем красивые, но куда грубее брата. Да, девкой Илька был бы краше. У дверей Аминтора очередь из поклонников не уменьшалась…