До начала этой Проклятой войны Лиларэя и Эсколад были одним государством, объеденившим в себе два народа, ни один из которых, однако, невозможно было представить без другого. Эсколадцы - смуглые, черноволосые, обычно кудрявые, весёлые и вспыльчивые. В их жилах бурлит горячая кровь, они искренни и обычно могут испытывать только самые сильные чувства. Лиларэйцы же светлокожие, чаще светловолосые и с прямыми волосами, реже — черноволосые или рыжие, более холодные в общении и спокойные. Они также веселы, но им больше присущи ирония и сарказм. Они более минималистичны, нежели эсколадцы. Эти два народа объединяет общая любовь к природе, песням и танцам, своим традициям и легендам, общие корни и история. Каждый из этих разделённых народов точно затаился в ожидании объединения. Мешают им только правители.
Обо всём об этом рассказал им Эдис, часто прерываясь на спор с Тимроном: как-никак они всё же являлись представителями разных народов. Но в одном были согласны оба: ни лиларэйцам, ни эсколадцам война не нужна.
«Он будет достойным королём, — думала Эйри, глядя на Тимрона, — не зря он достоин стать королём новой, не воюющей Лиларэи. А там, глядишь, и произойдёт объединение. Женят его на Ритене, принцессе эсколадской…»
Богдан думал, постоянно оглядываясь на брата: «Он умер… Никто не мог помочь. Как так?.. Неужели чудо? Ну да, а как бы иначе исполнилось Пророчество, если бы Никита не остался в живых?» Никита же только удивлялся задумчивости Боди, обычно не свойственной брату, и любовался природой, окружавшей путников повсюду.
Эдис, полное имя которого, к слову, звучало как Эдисо Оретт ди Рокарас Ааретти, не смотря на свой серьёзный вид, совсем не скрывал эмоций. На протяжении нескольких часов он собирал цветы, что росли вокруг повсюду, и неторопливо, старательно плёл из них венок. Масловым было в диковинку поведение их нового знакомого, а вот Тимрона это настораживало не на шутку. Потом Эдис подошёл к Эйри, сказал ей пару фраз на эсколадском и надел ей венок на голову. Эйри засмеялась. Масловы недоумённо переглянулись, а вот Тимрон, хоть и сохранял спокоойное выражение лица, сильно побледнел.
— Чего это с ним? — спросил Никита у брата, указывая на принца кивком головы.
— Беда, — посмеиваясь, ответил Богдан, — это всё оно, светлое чувство.
Никитос почти горестно покачал головой. «У всех свои причуды» — подумаете вы, и я полностью с вами соглашусь.
Ох уж эти «светлые чувства»! Немало душ погубили они и многих сделали самыми счастливыми на земле. Ах, эти «хорошие побуждения», из которых зачастую выходят сквернейшие дела! Как говорится, благими намерениями…
***
Мне бы очень хотелось рассказать тебе, дорогой читатель, как наши путники без труда пересекли границу через лес, как им пришлось отовариться на рынке эсколадской одеждой и даже намазать лица мазью, чтобы они посмуглели, как бледнел и краснел Его Высочество Принц Тимрон, глядя на знаки внимания, которые оказывал Эйри Эдисо Оретт… и так далее… Всё это, разумеется, интереснейшие подробности, которые, однако, нисколько не помогут тебе лучше вникнуть в текст. Пожалуй, то, на чём стоит остановиться — это Храм, называемый в эсколадских песнях Храмом Тысячи Звёзд.
Храм — дивное, необъяснимое явление. Говорят, мудрейшие люди царства возводили его ещё в незапамятные времена. Это был необычный храм, ведь он не был предназначен для молитв и медитаций. Он обладал истинным познанием, и когда-то был местом всенародных собраний. С тех пор прошло множество лет. Храм и дорога к нему позабыты, а людей, построивших его, давным-давно нет в живых. Во всяком случае, их никто не видел…
В Храме Тысячи Звёзд давно уже не было посетителей, но он возвышался над живописной долиной, в которой находился, и чудный, неземной камень, из которого он был построен, спокойно сверкал на солнце. Да, именно спокойно: в этом блеске не было ничего вычурного, всё здание не выглядело бедным или чересчур роскошным — вся постройка излучала истинное, непритворное величие. Храм не был ровной формы, но был идеален во всём одновременно. Ничто не может лучше описать Храм Тысячи Звёзд, кроме самого Храма.
Именно такую величественную картину на фоне уже садящегося солнца увидели наши путешественники. Небо, окрашенное во все оттенки алого солнца и синего ночного неба, только подчёркивало вид Храма, точно его спроектировал какой-то нечеловеческий, всеведущий Зодчий. С минут десять глядели наши герои на Храм и всё никак не могли налюбоваться. Первым подал голос Эдис:
— Предел мечтаний одиноких, Оплот и мёртвых, и живых, Рождение истин всех глубоких, Душа народа, смерть и жизнь…
— «Песня тысячи звёзд» — В один голос сказали Эйри и Тимрон.
— Это и есть тот Храм, который нам предстоит пройти… — Сказал Никита, обращаясь к Боде, который и сам уже всё понял.
— Да. — Проговорила Уайрпул. — И сейчас от всех нас зависит мир между нашими странами, — она посмотрела на Тимрона и Эдиса, — и душами… — Закончила она, взглянув на Никиту и Богдана Масловых.
***
Пёстрые краски заката мало-помалу уступали место тёмным ночным тонам. В небе одна за одной зажигались пока ещё бледные звёзды, а лес точно затихал — готовился к ночному отдыху. Изредка перекликались уже пробудившиеся ночные птицы, и рычали что-то на драконьем языке своим детёнышам мамы-шипастые драконы где-то вдалеке. Еле слышно достигал ушей шум соседней деревушки. Весь этот гул составлял собой своеобразную, суетливую вечернюю тишину, прекрасную и разнообразную.
Наши герои теперь сидели у костра, скорее всего в последний раз за это долгое путешествие. Каждый из них понимал это, и поэтому все старались не тратить время зря. Эдис всё крутился вокруг Уайрпул, а Тимрон, как бы ему не было это неприятно, старался не смотреть в их сторону и занял себя общением с братьями Масловыми. Бодя пару раз пытался взобраться по ступеням к воротам Храма, но он будто отталкивал Маслова-старшего. «Время ещё не подошло» — сказала ему Эйри, прежде чем полностью перенести своё внимание на эсколадца.
Прошло около часа, и Эйри заглянула в книгу, которую ей дал Раулиж в дар как ученице Зимбы. Эта книга принадлежала автору Пророчества. Темноволосая долго рассматривала книгу, листала страницы, и выражение её лица быстро менялось от удивлённого к серьёзному, от серьёзного к весёлому или задумчивому и наоборот. Наконец Никита решил поинтересоваться:
— Что это за книга, Эйри?
Эйри ответила ему после небольшой паузы:
— Это книга прадеда учителя Зимбы, Пророка. Тут очень много таинственных вещей, есть заклинания… Но она так неестественно тонка, будто кто-то намеренно вырвал страницы. Это что-то вроде…
— …дневника? — Тимрон наконец решился заговорить с Эйри.
— Да. Здесь написано, например, что весь наш мир —один сплошной Зачарованный Лес, Уайрпул. А ещё там сказано, что я — «Хранительница ключа от врат милости и прощения». Даже не знаю, что это может быть.
— Дневник, по-моему, принадлежит вам, — сказал Масловым Эдис, — вот, тут сказано: «Передать Избранным».
Уайрпул передала дневник Никите. Тот взял его в руки, и книга чуть заметно мелькнула золотистым свечением, тут же погаснув. Бодя взял её, с интересом покрутил в руках, пролистнул и отдал брату. Никита же держал дневник бережно, точно какое-то сокровище, как-будто боялся ненароком уронить книгу. Эдис широко улыбнулся, глядя на эту картину, и Эйри быстро передалось его хорошее настроение. Принц же был угрюм и молчалив как никогда, частенько отворачивался от костра и смотрел на сверкающие звёзды. Ему было тревожно, неспокойно, и он раз за разом сжимал руку на рукояти меча, стараясь подавить в себе это чувство. Это не могло укрыться от цепкого взгляда Эйри, поглядывавшей на принца с тревогой. Тимрон же ничего не замечал за нахлынувшей волной переживаний. Эдис иногда запевал, и тогда Эйри поддерживала его, надеясь растормошить своего друга детства. На вопросы Тимрон отвечал невпопад, а предложенное ему Богданом мясо взял с третьей попытки, долго и задумчиво его потом жуя.