Я говорил порой с царями,Глубоко падал и вставал,Я богу пламенно молился,Я бога страстно отрицал;
Я знал нужду, я знал довольство,—Любил, страдал, взрастил семьюИ — не скажу, чтобы без страха,—Порой встречал и смерть свою.
Я видел варварские казни,Я видел ужасы труда;Я никого не ненавидел,Но презирал — почти всегда.
И вот теперь, на склоне жизни,Могу порой совет подать:Как меньше пользоваться счастьем,Чтоб легче и быстрей страдать.
Здесь из бревенчатого сруба,В песках и соснах «Уголка»,Где мирно так шумит Нарова,Задача честным быть легка.
Ничто, ничто мне не указка,—Я не ношу вериг земли…С моих высоких кругозоровВсе принижается вдали…
«Ветер несется могучий…»
Ветер несется могучий…Груди такой не сыскать!Места ей надо — сломаетВсе, что придется сломать!
Сосны навстречу! НедвижныРозовой грудью стволов…Знать: грудь на грудь! Так и нужно!В мире обычай таков…
Кто-то в той свалке уступит?Спрячься за камни: не трусь!Может быть, камни придушат,Сгинешь… а я сохранюсь!
«Припаи льда все море обрамляют…»
Припаи льда все море обрамляют;Вдали видны буран и толчея,Но громы их ко мне не долетают,И ясно слышу я, что говорит хвоя.
Та речь важна, та речь однообразна,—Едва колеблет длинный ряд стволов,В своем теченьи величава, связнаИ даже явственна, хоть говорит без слов.
В ней незаметно знаков препинаний,В ней все одно, великое одно!В живых струях бессчетных колебанийПоет гигантское, как мир, веретено.
И, убаюкан лаской и любовью,Не слыша стонов плачущей волны,Я, как дитя, склоняюсь к изголовью,Чтоб отойти туда, где обитают сны.
«Качается лодка на цепи…»
Качается лодка на цепи,Привязана крепко она,Чуть движет на привязи ветер,Чуть слышно колышет волна.
Ох, хочется лодке на волю,На волю, в неведомый путь,И свернутый парус расправить,И выставить на ветер грудь!
Но цепь и крепка, и не ржава,И если судьба повелитПоплыть, то не цепь оборвется,А треснувший борт отлетит.
«Нынче год цветенья сосен:…»
Нынче год цветенья сосен:Все покрылись сединой,И побеги, будто свечи,Щеголяют прямизной;
Что ни ветка — проступаетВоска бледного свеча…Вот бы их зажечь! ЛюбаяЗасветила б — горяча!
Сколько, сколько их по лесу;Цветень пылью порошит!Только кто, чуть ночь настанет,Эти свечи запалит?
Низлетят ли гости с небаЧас молитвы озарить?Иль колдуньи вздуют пламяВ дикой оргии светить…
Все равно! Но только б света,Света мне — со всех ветвей!Только б что-нибудь поярче,Что-нибудь — повеселей!
«Как ты чиста в покое ясном…»
Как ты чиста в покое ясном,В тебе понятья даже нетО лживом, злобном или страстном,Чем так тревожен белый свет!
Как ты глупа! Какой равнинойРаскинут мир души твоей,На ней вершинки — ни единой,И нет ни звуков, ни теней…
«Вот с крыши первые потеки…»
Вот с крыши первые потекиПри наступлении весны!Они — что писанные строкиВ снегах великой белизны.
В них начинают проявлятьсяВесенней юности черты,Которым быстро развиватьсяВ тепле и царстве красоты.
В них пробуждение под спудомЕще не явленных мощей,Что день — то будет новым чудомЗа чудодействием ночей.
Все струйки маленьких потеков —Безумцы и бунтовщики,Они замерзнут у истоков,Не добежать им до реки…
Но скоро, скоро дни настанут,Освобожденные от тьмы!Тогда бунтовщиками станутСледы осиленной зимы;
Последней вьюги злые стоны,Последний лед… А по полямПобедно глянут анемоны,Все в серебре — назло снегам.
«Мои мечты — что лес дремучий…»