«Не гадь, где спишь» — говорил Валет. Сам он нарушал этот принцип только в особых случаях, когда риск оправдывался величиной куша, и к делам таким подходил с удвоенной осторожностью. Мы же затратили на разработку полтора дня, сунулись неподготовленными, засветились, потеряли Крикуна… Даже если это не дойдёт до потерянных, страшно было подумать, что с нами сделает Валет, когда вернётся.
Стук в дверь раздался под утро. Я подтащил табурет, взгромоздился на него и ухватил задвижку. Фара сунул в бойницу стволы обреза. Мы переглянулись, ни слова не говоря, кивнули друг другу, и я чуть приоткрыл смотровую щель.
— Кто там?
Ответа не последовало. Через крохотный проём виден был только пустой предбанник.
— Кто, спрашиваю?
Опять тишина.
— Чего надо? — подал голос Фара, стараясь придать ему басовитости. — Товара нет. Через три дня приходи.
Внизу, за дверью, послышались стоны и постукивание.
— Крикун? — боязливо спросил подошедший Репа.
В ответ раздались неразборчивые бормотание на «собачьем».
— Чёрт. Крикун! Открывайте скорее!
— Нет, подожди, — преградил ему дорогу Фара. — А вдруг он за собой хвост притащил?
— Угу, — поддержал я. — Откроем дверь, запереться в случае чего уже не успеем. Пусть в окно лезет. Взрослый там следом не протиснется.
— Вы совсем охренели?! Он же не доползёт! Пусти! — выкрикнул Репа, пытаясь прорваться к засову.
— В окно, — невозмутимо повторил Фара.
— Уроды! — Репа, поняв бесплодность дальнейших пререканий, подошёл к двери и, отшвырнув обрез, заговорил в бойницу: — Крикун, слышишь меня? Сможешь вернуться наружу и подползти к окну? Мы поднимем щит.
С противоположной стороны раздались слабые вскрики чередующиеся хрипом, и удаляющееся шарканье.
— Довольны? — Репа посмотрел на нас, как на последнее говно. — А если он не доползёт? Если сдохнет там?!
Это был новый для меня вопрос. А действительно, что будет, если Крикун сдохнет? Из талантов он обладал только ловкостью пальцев, позволяющей вскрывать замки любой сложности. Но здесь я смог бы его заменить. Не слишком замороченные механизмы давались мне легко, а с замороченными разобраться — дело практики. Что ещё? Нужны ли четыре пары рук чтобы комфортно подломить хату? Нет. Трёх вполне достаточно. К тому же Крикун, видимо, даже если выживет, долго ещё не сможет быть полезен. Да и засветился он, наверняка, отчётливее остальных. По всему выходило, что в сложившейся ситуации потеря Крикуна была нам только на руку.
— Доползёт, — ответил я и, спрыгнув с табуретки, направился к окну.
Минуты через две в щит постучали.
Репа с Фарой предусмотрительно отошли в дальний конец комнаты, поближе к чулану. Я, прикинув, что если на пол упадёт граната, успею прыгнуть за книжный ящик, опустил рычаг.
Но на пол упал Крикун. Весь в грязи, с разбитой головой, он даже не пытался встать, скорчился в позе зародыша и жалобно поскуливал.
Первым к страдальцу подскочил Репа.
— Крикун, дружище, ты как? — тормошил он его за плечо, но в ответ раздавалось лишь мычание. — Где болит? Ну?
Подоспевший Фара оттолкнул Репу и перевернул сжавшегося в комок Крикуна на спину. Тогда стало понятно «где болит». Правый рукав у того был скручен в узел чуть ниже локтя и насквозь пропитался кровью.
— Мать твою. Ему руку отрубили, — Фара сидел над Крикуном и тупо смотрел, как с набухшей культи по полу растекается красная лужа.
Репа, вытаращив глаза, стоял рядом без движений.
Мне бы тоже последовать их примеру, да предаться созерцанию, наблюдая уход боевого товарища в мир иной, но вместо этого я взял со стола полотенце, обмотал, как жгутом, осиротевшее плечо Крикуна, сунул между ними первое, что подвернулось под руку — валяющийся на полу обрез — и закрутил, после чего, неожиданно для самого себя, приказал Фаре зафиксировать обрез на плече, чтобы жгут не ослаблялся, а Репе велел прижечь рану. Закончив с распоряжениями, подломил кочергой хлипкий замок оружейного шкафа, достал оттуда ПММ и вышел.
Не знаю, что меня подвигло на это. Особой злости я не испытывал. Судьба Крикуна тоже не слишком меня беспокоила. Но отчего-то я был абсолютно, на сто процентов уверен в необходимости такого шага.
Чёрный ход лавки всё ещё оставался не заперт. Внутри слышался шум, будто кто-то двигает мебель. Я пошёл на звук и, свернув в сторону подсобки, увидел… цель. Это был хозяин лабаза — упитанный, рослый мужик с густой бородою на добродушном мясистом лице. Он, кряхтя, толкал вдоль стены шкаф.