XL. Все зеленеет по весне…
Р. – С. 70, 39 (у Лазара – № 20, у Бийе – № 5).
Стихотворение сохранилось в 11 рукописях, одна из них содержит запись мелодии. Впервые опубликовано Ф. Ренуаром.
Поэт в высшей степени изобретателен в варьировании весеннего запева, верней, его связи с дальнейшим содержанием песни. Здесь от обычного изображения весны он переходит к прелести своей Донны, утверждая ее превосходство над апрельской красою, и к радости любви, затмевающей весеннюю радость. Так он творчески осваивает традиционную, даже ставшую трафаретом форму. Так же сказывается его индивидуальность и в поэтической трактовке обычных для трубадуров жалоб на неудовлетворенную любовь: для изображения грусти поэта, позабывшего обо всем, кроме любви, причудливое воображение Вентадорна допускает, что его могли бы даже похитить воры, а он бы того и не заметил. Достигают грани наивной шутки и размышления о враждебных любви наветчиках, которых хорошо бы заколдовать и превратить в беззлобных младенцев. Но такова натура этого поэта, что с подобными шуточными измышлениями или с откровенно чувственными мечтами соседствуют глубокие мысли о любви и о ее естественных правах.
Смена двух пар перекрестных рифм двумя парами соседящих и, соответственно, восьмисложников – десятисложниками надежно разграничивает семь унисонных строф и их тематику, а также преодолевает однообразие сплошной мужской рифмовки. Обращение к гонцу в торнаде, как часто случается у Вентадорна, служит косвенным заключительным обращением к той же Донне.
XLI. Чтоб стих вдохновенно звучал…
Р. – С. 70, 1 (у Лазара – № 3, у Бийе – № 39).
Стихотворение сохранилось в 25 рукописях, три из них содержат и запись мелодии. Впервые опубликовано Ф. Ренуаром.
Начало песни опять говорит о любви как источнике творчества. Но расцветает творчество лишь от счастливой любви. Отсюда переход к постоянной у Вентадорна теме врагов его любви – наветчиков. Традиционную тему он опять варьирует, как другие традиционные темы: вместо умалчивания перед наветчиками о своей любви он пускается на спасительную ложь – приписывает свою любовь другому. Откровенный рассказ о своей хитроумной уловке в песне, рассчитанной, однако, на публичное исполнение, – еще один мотив, предостерегающий от наивно-реалистического восприятия песенного сюжета Вентадорна: какой же хитрец станет раскрывать свои хитрости перед слушателями, среди которых возможны и те, кого он собирается перехитрить?
Все семь строф и примыкающая к ним торнада унисонны, как нередко у Вентадорна. Унисонность разнообразится сменой мужских и женских рифм, отмечающих разделение на строфы и расчленение тем.
XLII. Вижу, и к нам подоспела…
Р. – С. 70, 26 (у Лазара – № 29, у Бийе – № 32).
Стихотворение сохранилось в восьми рукописях. Впервые опубликовано К. Аппелем.
Предполагается (см.: Аппель К. Указ. соч., с. XXXIII–XXXIV), что кансона написана в Англии и посвящена Генриху II Плантагенету.
Обращение к осеннему пейзажу не впервые составляет замену весеннего запева у Вентадорна, но картина осени, благодаря упоминанию ланд, здесь более конкретна. Да и вся основная ситуация под стать начальным строкам, более конкретна и упорно внушает поиски автобиографической подоплеки. Традиционные сетования о разлуке уточняются ссылкой поэта на двухлетнее свое молчание, мечты о встрече – словами о бурном море, которое предстоит переплыть, направляясь вдаль, за Нормандию; наконец, упоминанием в обеих торнадах необходимости получить для этого разрешение короля, чьим поэтом он является. Впрочем, во всяком поэтическом претворении автобиографические мотивы, свободно сочетаясь с порождениями фантазии, теряют характер документальной достоверности и лишь создают ее поэтическую иллюзию.
Шесть унисонных строф преодолевают однообразие благодаря двум одиноким рифмам в каждой строфе (четвертая и седьмая, т. е. последняя строка), а также пятой и шестой мужским соседящим. рифмам. Как в первой строфе Вентадорн говорит о своей профессии трубадура, так завершает он песню торнадой, где тоже ссылается на свою профессию.
XLIII. Мне песни на ум не идут…
Р. – С. 70, 21 (у Лазара – № 11, у Бийе – № 19).
Стихотворение сохранилось в 13 рукописях; три из них приписывают песню Сайлу д'Эсколе, поэту-клирику из Перигора, принятому при дворе Эрменгарды Нарбоннской; одна – Гильему Адемару. Впервые опубликовано Н. Цингарелли.