Белла всхлипнула, сминая в пальцах бесполезное эссе. Позорное «D» по-прежнему обвиняюще красовалось в углу. Резало взгляд.
И тогда Белла принялась рвать эссе на клочки. Всхлипывая и шмыгая носом, она разорвала его на мелкие кусочки, сжала их в кулаке и сползла по стенке вниз.
Если люди и правда могут сломаться от звука упавшей ручки, то…
Горло сжималось и болело. Слёзы жгли глаза. Белла даже не сразу заметила, что рядом с ней кто-то присел.
Чужое плечо коснулось её собственного.
— Я могу помочь?
Она уставилась так, будто привидение увидела.
Найл усмехнулся краешками губ. Не ожидавшая, что её застанут в момент слабости, Белла была ещё красивее такой: заплаканной, без косметики, с убранными в хвост светлыми волосами. Она казалась… обычной. Нормальной девчонкой, которая просто выбрала для себя хуевого парня.
— Ты… что тут делаешь?
Он пожал плечами.
— Шёл обговорить с одним из преподавателей раннюю сдачу экзамена, а тут ты. Что-то случилось?
Белла смотрела на него недоверчиво, чуть хмурясь. Правильно. Он бы и сам себе не верил.
Она слизнула с верхней губы слезу.
— Ничего страшного. Провалила эссе. И… — на мгновение Белла помедлила, а потом выпалила: — мой парень странно себя ведёт, а лучшая подруга, похоже, спит с преподом. Достаточная причина?!
Он чувствовал, как внутри неё клокочет непонимание. Что-то вроде: почему я?! Что я такого сделала?! Какого хрена?!
Хотелось сказать: ничего. Просто не разбираешься в людях и приближаешь к себе тех, кого стоило бы отталкивать. Найл многое мог бы рассказать ей. Мог бы доказать. Или внушить. Расположить к себе. Белла могла ему пригодиться.
К Белле его тянуло.
Он смотрел на её покрасневший от слёз нос, на размазавшийся контур губ и выбившиеся из хвоста пряди волос, и думал, что ему нравится видеть её такой открытой и доверчивой так же сильно, как нравится смотреть на неё во время секса, пусть она и видит при этом лицо этого её придурка Оуэна.
Прямо сейчас он мог бы внушить ей что угодно. Сила клокотала в нём, требуя выхода.
Холли за его спиной шептала:
— Внуши ей, перетащи на свою сторону, отними у него последнего человека, что ещё любит его…
Её шепот вливался в его уши ядовитым туманом, мутил сознание.
«Нет, — что-то в нём воспротивилось так яро, что Найл и сам не понял, что именно. — Ты не станешь использовать Беллу! Не сейчас. Она сама должна прийти к тебе»
«Внуши ей, сломай её, заставь её…»
«Нет!»
«Заставь её!»
Сила бурлила в нём почти болезненно. Найл сжал кулак, впиваясь короткими ногтями в ладонь.
— …в порядке? — голос Беллы доносился до него, как сквозь вату. Она смотрела ему в лицо огромными перепуганными глазами; её лицо расплывалось, раздваивалось…
Холли давила. Даже после смерти у неё сохранилась некая мощь, которую они делили теперь на двоих, и связаны были так же неразрывно.
И тогда Найл обхватил лицо Беллы ладонями и поцеловал её.
Влажные от слёз губы приоткрылись ему навстречу, будто приглашая. Найл целовал её жадно, яростно, подавляя её пораженное аханье, чувствуя, как Холли теряется, понятия не имея, что делать и как действовать под напором эмоций, что абсолютно, совершенно точно ей не принадлежали.
Белла стукнула его кулачком в грудь. Раз, другой. Уперлась ладонями в его плечи, пытаясь оттолкнуть, но он только сильнее прижал её к себе, запирая её руки между ними.
Какого черта он делает?
Найл понятия не имел. Он просто чувствовал, как напор Холли ослабевает, а сила прекращает бурлить, выплескиваясь через край, и этого было достаточно.
Белла застонала в его губы, вцепилась пальцами в ткань его футболки, притягивая к себе. Он ощущал нарастающее в ней возбуждение так же ярко, как собственное, и захлебывался этим желанием, как нарастающей волной, накрывавшей с головой их обоих.
А Холли злилась. Злилась и отступала, признавая, что сейчас Найл не будет поступать так, как хочет она. Не здесь. Не с Беллой, которая к её смерти никакого отношения не имела и оказалась лишь случайной жертвой в грядущей мясорубке.
Когда её голос стих в голове, Найл отстранился, прервав поцелуй, прижался лбом ко лбу Беллы. В горле отчаянно пересохло. Между их губами тянулась тонкая ниточка слюны.