Враги бежали
от острой стали
мечей и копий,
секир тяжелых.
Что есть на свете -
возьмем мы силой!
Не станем в поле
пшеницу сеять!
Добудем счастье
мечем в походе,
и нашу доблесть
прославят скальды.
Корабль шел навстречу восходящему солнцу, и оттого казалось, что наши весла опускаются не в воду, а в расплавленный драгоценный металл.
Лес местами вплотную подступал к берегу, и внизу, у корней деревьев все еще синели редкие клочья тумана. Солнце медленно взбиралось на небо, разбрасывая золото по вершинам сосен. Чайки тонули в небесной синеве, и только их пронзительные крики неслись с высоты и разбивались о безбрежную гладь озера, сливаясь с плеском волн и походной песней торговцев.
Мы ищем крови,
мы ищем битвы,
придем с мечем
на чужие земли,
сожжем в огне
города и замки,
себе возьмем мы
рабов и злато.
Наградой будут
за доблесть нашу
прекрасных пленниц
любовь и ласки.
Для нас сраженье -
веселый праздник,
нам блеск железа
всего дороже,
нам кровь убитых -
хмельной напиток!
Зовут нас в битву
рога и трубы,
а вдалеке
уж синеет берег…
В песне было еще много слов о несущих смерть стрелах, о пролитой крови, о летящих к чужим берегам кораблях-драконах и о сиянии глаз светлоликих и златокудрых северных красавиц, которые ждут возвращения викингов из далеких морских походов…
Там, на севере, среди молчаливых скал Уппланда меня не ждет никто. А если и ждет, то не дождется. Никто больше не вскрикнет громко и радостно: " Викинги! Вернулись викинги!", и волны прибоя не подхватят и не понесут этот крик. И никогда больше девушка в снежно-белом платье, в спешке позабыв заплести свои тяжелые золотые косы, не выбежит на берег, чтобы, стыдливо опустив глаза, поднести мне полную чашу хмельного напитка…
И я, погрузившись в тяжелые думы о прошлом, сильнее налег на весло, уже не слушая слов песни.
Где мы прошли,
только дым пожарищ
и реки крови,
в бою пролитой.
Рыдают вдовы
в чужих селеньях
и груды мертвых
в полях чернеют…
И в этот самый миг песня оборвалась, потому что на зеркальной глади озера внезапно возник кроваво-красный дракон. И почудилось мне в тот миг, что выплыл он прямо из глубины студеных вод, оттого что против солнца никто не разглядел, откуда он появился!
Это был настоящий дракон – узкий, длинный и зловещий. И змеиная голова страшно скалилась на форштевне. Только парус был не полосатый, а белый, словно первый снег в горах.
Тригвальд отпустил весло и высоко поднял руку. И наши корабли остановились, хотя до того не видывал я случая, чтобы два снека уступали дорогу одному! Не знаю, правильно ли сделал наш предводитель, да только я промолчал. Говорят, мудрость приходит с годами, а Тригвальд был почти вдвое старше меня.
Красный дракон тоже замедлил свой стремительный бег и с его палубы громко и сердито прокричала боевая труба. Торговцы настороженно ждали, что будет дальше, и многие держали руки на топорах.
Между тем неведомый корабль приблизился к нам на расстояние голоса, так, что можно было сосчитать сверкающие острия копий над неподвижной стеной щитов. И я сказал вису:
Достиг дракон Улей ясеня
поля игры валькирий.
Пусть всемогущий Гримнир
победу дарует храбрым!
Рыбы бурана лезвий
в вихре Гёндуль прославят
и приведут в Вальхаллу
стражей костра морского!
А потом я присмотрелся повнимательней и прямо задохнулся, едва не выпустив из рук весло. Ведь не простой дракон стоял нынче перед нами, потому что вместо полукруглых шлемов северян над стеною щитов разглядел я островерхие шлемы славянских ратников!
Сердце ухнуло у меня в груди и застучало кузнечным молотом. Что-то – будто застоявшаяся мутная вода – всколыхнулось во мне и затопило меня изнутри, словно волна прибоя.
Видно, я сильно переменился в лице, потому что Орвар долго и пристально посмотрел и сказал тихо, вполголоса:
– Уж не испугался ли ты битвы, Эрлинг-скальд?!
Я усмехнулся, но ничего не ответил, потому что громкий голос с красного корабля прокричал на языке свеев:
– Кто вы, викинги, и куда идут ваши ладьи?!
Это говорил воин в сверкающем шлеме и пурпурном плаще – видно предводитель, а его воины неподвижно стояли вдоль бортов , высоко подняв щиты, и железо в их руках отражало яркий свет солнца.
Наш вождь не стал медлить с ответом.
– Имя моё Тригвальд, а это моя дружина. Мы торговцы из Фризланда, и наши ладьи идут с миром!
– Мне неведомы твои истинные намерения и я не знаю, что делаешь ты среди вод нашего озера. Кто подтвердит, что ты не друг моих врагов?