С подъема открылся взору внезапно весь город. Он лежал глубоко внизу, вытянувшись вдоль залива, широкий и сумрачный, такой же грубоватый и бесхитростный, как сопки вокруг. Открытый ветрам, сливался с угрюмыми берегами, с заливом и портом, затянутым дымом, сливался не только обликом, по, казалось, и цветом. Даже солнце, светившее в этот день по-летнему щедро, лишь подчеркивало, высвечивало суровую неустроенность города, ту походную, бивуачную неустроенность, которой обычно гордятся воины и первооткрыватели. Многоэтажные здания центра высились островным архипелагом над безликим однообразием деревянных улиц и крыш. Эти улицы, уступами карабкаясь в гору, наслаивались одна над другою от самого залива, и потому отсюда, с высоты, казалось, будто улицы выброшены на берег штормом или намыты тяжелыми кольскими волнами.
Автобус еще раз круто повернул — и город исчез; перед глазами остались лишь серый гранит, поросший небогатой зеленью, да блеклое, скупое на краски небо севера. Дорога теперь шла по горному плато. Синеватые сопки вдали, проcветы залива меж ними, даже дымка над океаном — все чудилось лежащим гораздо ниже горизонта.
Молодой офицер, сидевший впереди Сергея, поднял воротник тужурки, явно собираясь вздремнуть.
— Что, со свидания? — спросил его кто-то участливо. Офицер лениво, с ворчливой усталостью ответил:
— С него… Третий месяц встречаюсь, а поцеловаться негде: все светит и светит, проклятое, — кивнул он на солнце. — Вчера проводил домой около часу ночи, а возле ее парадного — мальчишки в футбол гоняют. Это в час-то ночи! — Он снова посмотрел на солнце и уже с мечтательной злостью добавил: — Навести бы на него орудие да чесануть бы двойным уступом!
— Ты, случаем, не с «Зоркого»?
— Ну, с «Зоркого», — неохотно промолвил молодой офицер, — а что?
— Вам бы только и палить по солнцу да небу. На другие цели шайбочек не хватает: мажете!
Раздался хохот. Молодой офицер поморщился, досадливо отмахнулся рукой — а ну вас, дескать! — и уткнулся подбородком в поднятый воротник тужурки.
Смех особенно часто возникал в концевой части автобуса, там, где ехали матросы. Сергей прислушался, уловил обрывок чьего-то веселого рассказа.
— Шли мы, значит, из Йокогамы в Ростердам…
«Какая Йокогама? — изумился Топольков, — разве отсюда плавают в Японию? И что это за порт — Ростердам? Никогда о таком не слыхивал». Набрался храбрости, спросил об этом у инженера-механика, соседа по креслу.
— Вы что, новнчок на Севере? — Сосед впервые за всю дорогу внимательно оглядел Сергея. Однако пояснил: — Матросские клички. Ростердам — это рабочий поселок Роста, возле Мурманска. А Йокогама — поморское стойбище Йоканьга. Есть такое место на земле… Поморы говорят, будто Йоканьгу создал не бог при сотворении мира, а зверобои. Потому-то, не ведая о ней, бог и обделил Йоканьгу земными благами.
Он в свою очередь засыпал вопросами Тополькова и не скрыл разочарования, когда узнал, что Сергей учился не в Ленинграде… Есть немало флотских городов на побережьях страны. Кронштадт — город матросских отрядов революции; герой Севастополь — живая легенда народа; Владивосток — часовой, хранящий спокойствие Тихого океана. Баку, Петропавловск-Камчатскнй, Таллин — бывший Ревель и бывшая гавань чопорных броненосных эскадр бывшего царского флота. Одесса, Архангельск, — да разве все перечислишь! У каждого из них свой неповторимый облик и своя слава, свое мужество и своя красота. Ио все же любимый город военных моряков — Ленинград. Колыбель флота, его академия и лаборатория, город Адмиралтейства, училищ, морских музеев и библиотек, город верфей и потомственных судостроителей, «Авроры» и учебных парусников у набережных Невы, — Ленинград среди моряцких городов по праву считается городом-флотоводцем. Город-герой, город-мореплаватель, город-зодчий, он связан кровными узами с флотом и революцией. Отсюда Ленин указал пути великого преобразования мира. Отсюда русские штурманы проложили курсы к неведомым архипелагам и берегам. Здесь создана первая наша эскадра и поднято первое знамя победившего пролетариата. Ленинград — это Смольный. Это Балтика. Это ласковый взгляд Ильича над гремящим и пламенным именем: военмор!.. Как все моряки, Сергей мечтал побывать к Ленинграде и верил, что рано или поздно его желание сбудется. Особенно теперь, когда в его записной книжке хранится адрес Зои Каюровой. Пока же он видел город лишь мельком: из окна вагона два дня назад. И сейчас искренне огорчился, что не мог удовлетворить любопытство инженера-механика. Сергею казалось, будто то обстоятельство, что он никогда не бывал в Ленинграде, роняло его в глазах старших товарищей-моряков. Он смущенно умолк, отвернулся к стеклу.