Он понимал, что должен. Ведь это будет её выбор, и Коннор понимал, почему она может отказать. Слишком многое было поставлено в её жизни на карту. Даже свобода. И он чувствовал себя сволочью, подталкивая её к решению, но…
Черт, они оба хотели этого. Сильно. Очень сильно. Коннор теперь точно знал, что она тоже хочет его.
И им придется с этим что-то делать. Что-то решать. Лучше сейчас, чем потом.
Хизер была его большой тайной, даже от двух самых лучших друзей, даже от сестры. Коннор чувствовал, как чертовски отдаляется от них, и это ему не нравилось, но просто так сказать «эй, чуваки, я влюблен в учительницу, и это меня охренеть как выносит», он тоже не мог. Не поймут.
Замотавшись в полотенце, он вышел из душа, когда понял, что команда уже свалила из раздевалки, и буквально на выходе столкнулся с Грином.
— Твою ж мать, тренер! — Коннор едва Богу душу не отдал. — Вы чертовски меня напугали!
— Следи за языком, парень, — нахмурился Грин. Он был мужчиной лет сорока, ещё не старым, но уже полностью седым, высоким и худым, что не мешало ему гонять своих подопечных как не пойми кого. — Ты сегодня и так на тренировке ворон считал. Не знаю, что у тебя происходит, но решил бы ты свои проблемы до послезавтрашнего матча, потому что я жду, что вы порвете бакспортских придурков, но выглядите вы так, будто они запросто порвут вас. Ты — креативный игрок, Коннор, и я хотел бы видеть, как ты включаешься в игру на все сто. Мы и так еле справились в прошлый раз без тебя.
Слышать такое было весьма лестно, хотя Коннор и понимал, что тренер лишь пытается пробудить в нём боевой дух.
— Двенадцатый класс, тренер, — так себе оправдание, но другого он не придумал. — Но я послезавтра вас не подведу.
— Надеюсь, — тренер хлопнул его по плечу. — Найди то, что тебя вдохновляет, парень, и играй ради этого. Ты нам очень нужен, я рад, что ты вернулся в команду.
Оставшись в одиночестве снова, Коннор присел на скамью и зарылся пальцами в волосы.
«Вам не понравилось бы, что именно меня вдохновляет», — подумал он.
Никому бы не понравилось.
*
В кинотеатре в среду вечером было не протолкнуться: руководство решило провести акцию «два билета по цене одного», и Коннор вымотался, продавая эти билеты. Последний сеанс был назначен на десять, а после кассиры могли подсчитывать и закрывать кассу и уходить домой, тогда как другие сотрудники оставались до самого финала — единственный плюс его сегодняшней работы. Сдав кассу администратору, Коннор переоделся в подсобке и вышел из зала.
Хотелось только спать.
Джемма ждала его в кафе. Погруженный в свои мысли, Коннор даже не сразу её заметил.
— Коннор, — окликнула она, и он вздрогнул.
Да твою же мать, только Джеммы здесь ему не хватало… Этот день может стать ещё более дерьмовым?
— Чего тебе?
Только не начать психовать, только бы не начать психовать…
— Думаю, нам нужно поговорить, — Джемма поджала губы. — За последние полгода у нас возникало много недопонимания. Но я думаю, нам нужно кое-что обсудить.
— Неужели? — Коннор вскинул брови. — Недопонимание? Сразу после того, как ты мне изменила или до?
Ему не хотелось устраивать драму, не хотелось превращать ситуацию в шекспировскую комедию. Или трагедию. Он пережил то дерьмо, он двигался дальше, он смог влюбиться, и у него было достаточно проблем, чтобы не причислять к ним ещё и Джемму. Да, она доставала его последнее время, хотела вернуть, крутилась, как уж на сковородке, даже устроила буллинг его сестре… и, наконец, решила поговорить? Какая хренова революция случилась в её мозгу?
Впрочем, насрать.
Коннор даже не замедлил шага.
Вопрос Джемма проигнорировала. Она шла рядом, пока Коннор не вышел на парковку молла и не снял с сигнализации свою машину.
— Джемма, твою мать, — он повернулся так резко, что Джемма едва не впилилась в него. — Говори, что хотела, и вали. Я чертовски заебался на работе.
— Значит, так, да? — Джемма скрестила руки на груди. — Сразу к делу? — она прикусила нижнюю губу. — Ладно. У меня есть фотографии твоей сестры, целующейся с Рори Джонсоном.
Вот.
Вот оно. Крис был прав.
Несмотря на смерть Рори, несмотря на попытки Кэрри огрызаться на своих обидчиков, Джемма решила довести дело до конца. Ей очень хотелось закончить школьные годы полноценной королевой, а рядом с собой на этом пути она видела только Коннора, и плевать она хотела на его желания и на его мнение.
Как и всегда. Она слишком привыкла, что всё достается ей по щелчку пальцев. Он знал, что родители её, всегда занятые бизнесом, очень её любили, но откупались подарками, дорогими вещами и модными гаджетами.
Со временем Джемма решила, что может заполучить всё, что угодно.
Коннор чувствовал, как гнев клокочет внутри, как печет у него за ребрами, а глаза застилает пеленой. Сорваться на Джемме, вцепиться в её горло, толкнуть спиной к машине было бы так легко…
— Отвали от моей сестры.
— Если я их опубликую в Фейсбуке, твою сестру сожрут, — продолжала тем временем Джемма, не представляя, на какую опасную дорожку она ступает. — Сожрут за Сэнди, которая потеряла парня… а умер он, возвращаясь как раз от твоей сестры.
Раз.
Коннор сунул руки в карманы спортивных штанов. Пальцы сжались в кулаки.
Два.
— Думаешь, люди не зададутся вопросом, откуда эти фотографии появились в сети? — голос у него стал опасно низким.
— Отложенный пост самого Рори, — пожала плечами Джемма. — Его взломанный телефон. Какая разница? Твоя сестра всё равно будет выглядеть виноватой. Эти снимки есть только у меня, и я удалю их отовсюду, если ты согласишься вернуться ко мне до конца года. Или хотя бы сделать вид, что возвращаешься. Я собираюсь стать королевой выпускного бала в этом году, и мне нужен король.
Три.
Злость, клокочущая, багровая, выплеснулась, наплевав на любые попытки Коннора управлять собой. Он чувствовал, как превращается в собственного отца, но ничего не мог сделать. Схватив Джемму за плечи, он толкнул её к машине, спиной впечатав в металлическую дверцу.
В её глазах промелькнул испуг.
Она прежде никогда не видела Коннора таким. Он всегда старался сдерживать свои порывы гнева при ней… при любых близких ему людях, чтобы случайно не навредить, не стать ничего не соображающим чудовищем. Ведь ему, в отличие от Бена Дугласа, не нужен был для этого алкоголь. Только внешний раздражитель.
И Джемма давно нарывалась, чтобы стать этим раздражителем.
Глаза ему застилало алым туманом.
Джемма испуганно пискнула, когда он сжал её шею ладонью, не так уж сильно, однако ощутимо.
— Только попробуй испоганить жизнь моей сестре, гребаная ты сука, — прорычал Коннор ей в лицо. — Только, мать твою…
— Коннор!
Хизер.
Это была Хизер, и пелена резко схлынула с его взгляда, а гнев, ворча, отступил, оставляя за собой растерянность и выжженную пустыню за ребрами.
Коннор разжал руки, и Джемма тут же отскочила от него, потирая горло.
— Мисс Ньюман, он напал на меня!
— Мисс Ньюман, я…
Коннора затапливало жгучим стыдом, горьким ужасом едва не совершенного и остатками ярости. Хотелось оправдаться, хотелось просить прощения, хотелось просто забраться в свою спальню и уснуть, чтобы пережить этот чертов день. Он чувствовал себя измотанным и уставшим. Он поступил, как его отец. Точь-в-точь. Он стал тем, кем стать больше всего боялся.
И его Хизер в этот момент была рядом.
Блядь.
Хизер стояла неподалеку от них. На самом деле, совсем рядом, и в руках у неё был пакет с едой на вынос из Dominos Pizza. В простом свитере, куртке и джинсах, она выглядела Джемме почти ровесницей.
И она видела.
Она видела, как он превратился в монстра, в чудовище, которого так старательно давил в себе, прятал за семью замками, слыша, как оно скребется там, за дверью.
Как теперь Хизер сможет верить ему, смотреть ему в глаза? Как она сможет говорить с ним? Сказать ему «да», если любому человеку захотелось бы от него только бежать?