Где-то в гуще этой толпы вновь раздалось мяуканье. Рита долго вглядывалась в другую сторону дороги и увидела сидящую на обочине кошку. Девушка попыталась сказать хоть слово, но не могла, губы будто склеились, а горло сдавило толстой цепью.
Она хотела начать пробираться через эту толпу, но злобный рык раздался позади и остановил её.
Из темноты показалась большая собачья морда. Шерсть пса была такая же чёрная, как тротуар, по которому шли люди, а его оскал говорил, что настроен он совсем не дружелюбно.
Марго ничего не оставалось, только спасаться бегством. Внутреннее чутьё подсказывало: именно в той стороне, где находился пушистый друг, безопасно, но чем быстрее Маргарита бежала, тем отчётливее понимала, что увязает в жидком асфальте. А рычание становилось всё ближе и ближе. С большим трудом она выбралась из этой трясины и смогла перебраться на ту сторону дороги.
Перед ней сидела кошка с очень необычной блестящей шерстью синего оттенка, будто покрытой алмазной крошкой. Глаза её были сапфирового цвета, как океан: такие же безмятежные и глубокие.
Чёрный пёс набросился в тот момент, когда Рита хотела притронуться к кошке. Мощными лапами он раскидал их как пушинки по разным сторонам.
Дорога будто заплясала, и в один миг стала похожа на склон крутой горы. Маргарита даже не успела ни за что ухватиться и кубарем покатилась вниз. В глазах снова всё смешалось и закрутилось, как барабан стиральной машины. Картинки сменялись одна за другой, будто кто-то перелистывал их очень быстро.
Рита оказалась в тёмном переулке. Напротив неё стоял этот злобный пёс, а за её спиной – кошка.
– Пошёл прочь! – пытаясь скрыть страх, крикнула Марго, и голос раздался эхом, заставляя переулок задрожать.
Пса это не испугало, одним прыжком он перепрыгнул через Марго и впился острыми клыками в кошку. Громкий визг раздался в голове Риты, словно он принадлежал ей само́й. В этой темноте под руку попалось что-то тяжёлое и, недолго думая, девушка швырнула это в пса. Удар пришёлся прямо в морду, и расколол его на мелкие осколки.
Снова сон увлёк за собой девушку вглубь кошмара. Теперь Рита стояла в какой-то обшарпанной комнате. Запах сырости и гнилого дерева ударил прямо в ноздри. Всем своим существом Рита ощущала, что здесь она не одна. Кто-то зловещий пытался скрыться от глаз.
Голос кошки доносился из-под стола. Из раны текла чёрная кровь, похожая на мазут. Рита хотела взять её, но не успела и притронуться – сон растаял.
Тело было напряжено как пружина; руки горели, будто их опустили в кипящую воду. Она с трудом поднялась с кровати – голова гудела, а вся комната крутилась волчком. Дневной свет причинял глазам такую боль, что они начинали слезиться. Задёрнув шторы, она облокотилась на стенку и двинулась в ванную комнату.
«Опять как настоящий», – думала она, умывая лицо холодной водой. Рита хотела ещё раз вспомнить то, что видела, но не могла этого сделать, как будто сновидение испарилось из памяти. Забыв вытереть лицо, она побежала в комнату и принялась судорожно записывать в блокнот то, что ещё сохранилось в голове. С каждым записанным словом сновидение таяло, оставляя пустоту.
– Всё в порядке? – раздался голос матери позади. – Ты пронеслась мимо меня и даже не заметила.
Марго обернулась и застыла на месте. Мама глядела в ожидании ответа, но дочь так ничего не сказала.
– Как ты себя чувствуешь? – прикоснувшись ладонью к щеке Риты, спросила она.
От прикосновения Марго почувствовала, что ей стало необъяснимо хорошо, головная боль и тяжесть прошли, руки будто вовсе не горели, словно ей это всё почудилось.
– Давно ты встала? – продолжала спрашивать мама.
Рита не помнила, как проснулась, не помнила она и того, что минуту назад ей было очень плохо. Да и вообще забыла, что делала до прихода матери.
– Нет, – рассеянно ответила она. – Мне очень хорошо.