Бессонница заставляла ее ворочаться среди ночи, вскакивать и мерять шагами покои вдоль и поперек. Бояться, злиться и думать. Убийца повторил свою попытку. Неудачно. Гильом его накажет и пришлет нового. На этот раз будет что-то другое, не тайный ход и не кинжал в ночи. Что? Аликс изнуряла себя часами, пытаясь понять, куда Гильом ударит теперь.
Доспех, в котором ездила по полям, Аликс приказала укрепить и хорошенько почистить, чтобы можно было им пользоваться постоянно. Магали она велела расшить одно из своих платьев пошире, чтобы доспех можно было носить под него.
Еда… Только из общего котла. Только выложенная в миску под ее присмотром. Вода — только собственноручно набранная.
Сменить место сна. Хотя то странное состояние, в которое она урывками погружалась ночами, было сложно назвать сном. Аликс вспомнилась ночь в подземелье — последняя, когда ей удалось более-менее выспаться. Так вот, место надо сменить. Самым удобным и надежным выбором был бы как раз потайной ход в подземелье. Был бы, если бы не чертов шут, который знал, что она может там ночевать, и показал этот ход постороннему.
Аликс не знала, что хуже — позволить скомороху шататься по замку и вынюхивать сплетни или заставить его таскаться за собой, чтобы этого избежать. Ведь наблюдать и вынюхивать он не прекратит и в этом случае. Лучше всего было отправить его прочь с письмом.
Письмо. Она потратила целую ночь на размышления, что и как в нем изложить. Никогда еще Аликс не приходилось писать так много букв, вкладывая в них так мало смысла. Весть о том, что крестоносцы движутся к Альби и пока не собираются в сторону Руссильона и Конфлана. Краткое содержание ее беседы с Амори (разумеется, без точного указания на имена и регалии, вдруг перехватят): он считает необходимым начать покаяние с простолюдинов. Чем больше смердов отречется от ереси, тем благосклоннее папский легат отнесется к покаянию их господина. Он также ждет от рабов Божьих, какого бы благородного происхождения они ни были, смирения и покорности воле Господа нашего. Последняя строка даже доставила Аликс немного удовольствия — она вернула Раймону его собственное требование. Разумеется, Пейран догадается, что стоит между строчками, разумеется, Раймон придет в бешенство, но больше предложить ей сейчас нечего. А возвращение смердов необходимо.
— На, держи. — Аликс протянула свернутый и запечатанный сургучом кусок пергамента скомороху. Если де Ге продолжат отвечать устно, у нее скоро не останется пергамента, а он дорог. — И передай на словах, что если сами не пишут, то пусть хотя бы возвращают мне соскобленный пергамент*.
— Я передам ваши пожелания, госпожа графиня. — Скоморох спрятал письмо за пазуху, между рубахой и дублетом, но вместо того, чтобы уйти, помедлил. — К вашему сведению: помощника купца я оглушил. Так что, кроме своей темницы в подземелье он ничего не видел.
— Госпожа графиня, к замку приближается вооруженный отряд.
Когда ей сообщили об этом, Аликс решила, что это Гильом, еще до того как поднялась на стену. Больше некому. Арно в Гельоне уже был, купцы из Нарбонна тоже. Время пришло. Она устала быть дичью, устала прятаться и бояться. Знакомые с детства цвета герба — белый, голубой, желтый — колыхались на ветру, их же можно было разглядеть на щите одного из всадников, скачущих впереди. Сколько их всего? Один десяток, два, три… Около четырех. Недостаточно, чтобы штурмовать замок. Впрочем, остальных людей Гильом мог припрятать до поры.
Аликс выдохнула, осознав, что все время, пока наблюдала за всадниками, почти не дышала. Отдала необходимые распоряжения: лучникам на стенах быть начеку, мост опустить, открыть ворота. Спустилась вниз.
На середине моста Аликс остановилась с высоко поднятой головой. Крестоносцы во главе с Жеаном полукругом расположились за ее спиной. Кажется, за ними высыпала и часть слуг, но Аликс предпочла не оглядываться, не показывать тем самым свою неуверенность. Гильом был уже совсем близко.
По тому, как он спешился, как хлопнул лошадь по крупу, передавая ее оруженосцу, как неспешной походкой шел к мосту, Аликс видела, что Гильом в предвкушении. Несколько его воинов последовали за ним, и мост задрожал от тяжелых шагов облаченных в кольчуги, вооруженных мужчин. Некоторых из них Аликс помнила с детства — с ними Гильмом «развлекался» еще в Вуазене.
Она посмотрела на Жеана, и тот вышел вперед, мечом проведя по доскам моста черту, за которую гостям заходить не следовало.