«Я должен узнать, кто она».
Понимание этого грызло Алриса изнутри, словно червь, и хотелось послать подальше уже и весь этот приём, и всех на нём присутствующих, но его вновь вовлекли в разговор, пустой и глупый, а когда он смог, наконец, отвязаться, Кейне уже не было в зале...
- Итак, ты беременна, - прямо сказал Кейне, едва они с Алеит остались наедине.
- Да... не думала, что ты заметишь, срок совсем маленький.
- Я бы заметил, даже если бы он был один день, - усмехнулся некромант, - эктосы чувствуют связи между людьми, любое присутствие жизни. Сложно было не заметить это в тебе...
Девушка молчала, опустив глаза и теребя подол платья, и сложно было сказать, о чём она думает сейчас. Поэтому разговор продолжил Кейне.
- Расскажи мне, что случилось на самом деле, - безапелляционно потребовал он, и Алеит вздрогнула. - Тебе всего пятнадцать, вы едва знаете друг друга. Не то чтобы я осуждал вас, это ваше дело, но всё-таки ты достаточно умна, чтобы не допустить подобного по ошибке. Зачем тебе этот ребёнок именно сейчас?
Разноцветные глаза напротив опасно блеснули, и Алеит неосознанно потянулась рукой к шёлковой розовой ленте, обвивающей её шею плотным кольцом. Этот жест не остался незамеченным, и король сумел правильно его истолковать.
- Итак... - спокойно спросил некромант, подходя ближе и смотря прямо в серые глаза, - сколько тебе осталось жить?
Алеит побледнела так, что это было видно даже в плохом освещении небольшой комнаты. Всё-таки эмоции она так и не научилась контролировать, в отличие от Кейне. За прошедшие три года его лицо стало идеальной маской, на которой отражалось то, что было выгодно лично ему. Это было сложно, но Деамайн был настойчивым учителем с особыми методами, поэтому, пожалуй, нельзя было винить Алеит, единственную и любимую дочь, в излишней открытости.
- Я ходила к предсказателю. Теперь как глава клана я получила на это право… - тихо произнесла девушка, - и мне сказали…
Плечи Алеит задрожали, по щекам, падая на розовый шёлк, заскользили слёзы, и тонкими, бледными руками она закрыла лицо, жалобно всхлипнув.
- Сколько? – тихо шепнул Кейне, смотря на неё и невольно испытывая жалость.
Охотница на некромантов, глава клана, которая не побоялась выступить против них с Люце в двенадцать лет… в её теле была сила, огромная, способная уничтожить даже эктоса, а она рыдала в дворцовой комнате и не могла произнести ни слова.
- Сорок… - раздался сдавленный шёпот, - я проживу до сорока лет… - у Кейне замерло сердце, - и десять лет я уже потеряла.
Не отдавая себе отчёта в том, что делает, некромант схватил Алеит за голые плечи, больно сжав. В её испуганных глазах, покрасневших от слёз, он видел всё отчаяние, и искры этого чувства проникали в его душу. Он не хотел потерять Алеит, он не желал ей такой судьбы. Это было слишком несправедливо…
- Но почему? – боясь поверить, спросил он. - Ведь охотники всегда живут долго, Высшие дают им большой запас…
- Я не знаю, - отозвалась Алеит, - но ошибки быть не может…
Они долго ещё простояли в этой комнате, друг напротив друга, перешёптываясь и строя предположения, забыв начисто про торжественный приём. Кейне хотел вычерпать отчаяние девушки, хотел что-то сделать, но даже эктосу не под силу продлить чужую жизнь, особенно тогда, когда некромантия бесполезна. Поэтому когда Алеит ушла, дрожа, но уже немного придя в себя, он не спешил возвращаться к гостям, тем более что прекрасно знал, что им и без него неплохо. Он стоял у зашторенного окна, вглядываясь в мелкое сито солнечных лучей, пытающихся пробиться через плотную ткань, и возвращался в прошлое, в те дни, о которых старался вспоминать как можно чаще, боясь забыть и потерять хоть крупицу.
Алеит. Она дорога ему не сама по себе и не по тем причинам, о которых перешёптываются по углам. Она – часть Люце, она – кусочек из воспоминаний о нём, тот самый фрагмент, который целитель хотел оставить в этом мире, несмотря ни на что. Отрубленная голова в руках самого доброго и любимого человека, и его тихое «…только её…». Сколько боли он причинил тогда ему… и сколько после. Так и не смог уберечь…
Так хотя бы её, эту слабую на вид девочку с огромной внутренней силой. Её, которой, казалось, неведом страх. Она была частью прошлого. Болезненного, кровавого, ужасного. Того самого, в котором мальчишка в обмен на душу самого любимого человека получил огромную силу и, сгорая от горя и ненависти, по снегам зачарованного леса отправился в Мидир…
========== Глава 3 ==========
Здравствуйте, мои дорогие читатели!
Прошу прощения за то, что так долго не было продолжения. В первую очередь это связано с тем, что у меня были гос.экзамены (которые я сдала на отлично ^__^) и поэтому сил писать не было совершенно никаких. Простите меня! T__T
Кроме того, моя постоянная бета сейчас тоже занята, и поэтому третья глава пока что не проверена. К сожалению, там наверняка полно ошибок, которые со временем будут исправлены. Пока же я отключила функцию публичной беты, думаю, вы понимаете, почему именно. Надеюсь, моя безграмотность не помешает восприятию рассказа и не вызовет у вас слишком уж негативных эмоций ^__^’’’
Что ж, приятного вам прочтения!
С надеждой на понимание, ваш автор *^__^*
Уплывающее к закату солнце окрашивало снег в идеально-красный кровавый цвет. Здесь было красивое место: подо льдом, толстым и бугристым, шумела река, а стройные ивы, рассекающие голыми ветвями небо, по весне точно должны были стать прекрасными. Здесь должны расти сочные травы и цвести скромные лесные цветы, здесь должно быть царство гармонии и спокойствия. Потому что здесь похоронен Люце.
- Ты мог бы воспользоваться магией, - заметил Деамайн, глядя на то, как Кейне набрасывает сверху последние комья земли.
- Это слишком просто, - откликнулся парень, утирая рукавом пот со лба и оставляя на коже глинистый коричневый отпечаток, - тем более что магией я сделаю это…
Шепча стандартное заклинание, Кейне встал на колени и осторожно, неторопливо провёл пальцами извилистую линию. Она меняла цвет, расширялась, превращаясь в камень, и в итоге застыла короткой серой волной: символом Творца. Было бы глупо ставить могильный камень, потому что Кейне знал, что сюда никто не придёт кроме него. Но это не значило, что он готов был оставить это место просто так.
- Отойди, - приказал он Деамайну и, едва учитель его послушался, вытянул руку вперёд, на этот раз перейдя на древний язык сыновей Смерти.
Разноцветные глаза вспыхнули пламенем, а надрывный шипящий шёпот вдруг стал громче весеннего грома. Разносясь над лесом и поднимая ветер он, образуя круг и высекая из земли тёмно-зелёные искры, кружил у того места, где отныне должен был лежать целитель, отдавший свою душу.
- Теперь сюда никто не сможет подойти, кроме меня, - тяжело дыша, произнёс Кейне, чувствуя, как дрожит всё внутри него: он использовал слишком много силы, которой и так у него было чуть-чуть.
Деамайн, прекрасно видевший это и оценивший мощь защиты, хотел было сказать, что незачем заниматься такой ерундой и глупо ставить на обычную лесную могилу парня, которого все скоро забудут, заклинание, вычерпывающее столько энергии и способное защитить на многие десятилетия целую крепость. Но внутреннее чутьё подсказывало ему, что озвучивать свои мысли не стоит, и старший некромант утешил себя тем, что эту пустую растрату энергии можно посчитать чем-то вроде тренировки.
С того момента как они покинули зачарованный лес Сиан, прошло уже полторы недели, и за это время Деамайн с сожалением отметил, что новая сила его ученика, так ярко вырвавшаяся во время боя с магами короля, словно уснула, свернувшись клубочком внутри Кейне и никак не желая проявлять себя. Конечно, он предполагал, что такое может произойти, но до последнего верил, что подобный вариант маловероятен. Однако это случилось: дар эктоса требовал раскрытия и тренировки, и на данный момент невозможно было приступить к выполнению планов по захвату королевства. И, более того, Кейне, казалось, сам не хотел использовать полученную силу, охваченный какими-то бредовыми мыслями о том, что она досталась ему как награда за смерть любимого и поэтому лучше всего будет не прикасаться к ней. Деамайн чувствовал, что с этим у него возникнут большие проблемы…