— Он — животное, — продолжала она. — Ненасытный, что в еде, что в постели. Как пропасть. Ему постоянно мало! Красивое животное… И эти волосы, как у орангутанга, и литры пота, когда он скачет…
Я понимала, что мы уже не будем вместе. По ряду причин, которые есть и которые еще будут, но любила его и поливать грязью не могла позволить.
— Ты и сейчас возбудилась, когда его нет, представляю, как ты течешь, когда он рядом. Его пот я слизывала языком, — я облизнулась, прикрыв ресницы, — а твоя течка воняет даже через одежду. Пришла посмотреть на меня? Разбавить свои фантазии? Или посмотреть — мало, рассказать в подробностях?
Она насупилась, потом хихикнув, заржала как лошадь, прикрывая челюсть рукой в ажурной перчатке, сделала резкое движение, оказавшись в нескольких сантиметрах от моих глаз, выдохнула утренней колбасой в лицо:
— Вижу, ты намеков не понимаешь.
Я вспомнила молдаванку, которая пыталась уткнуть меня в ведро с прокладкой, они были удивительно похожи — отталкивающая внешность, неряшливость, агрессия, запах… Машинально потянулась в поисках защиты, нащупала ножницы…
Если она ударит, я ударю в ответ.
— Это моя компания, я — учредитель, и ты раздвигала ноги перед моим мужем за мои деньги, и я терпела тебя и его предыдущую проститутку, но все изменилось. Я боялась его потерять. А теперь могу родить ему. Слышишь? Я заплатила кучу бабок, съела тонну лекарств, чтобы родить ему. И ты мне его уступишь.
— Вот как? — я сильнее сжала кольца ножниц.
Она посмотрела на мою руку. Помедлив, вернулась в кресло.
— Ты считаешь меня уродливой сумасшедшей…
Я все еще держала ножницы в руках. Слишком резкая перемена.
— Если ты будешь с ним, тебе придется постоянно беременеть. Я пришла к тебе, потому что узнала об аборте и поняла: ты не дура.
Она положила на стол пухлый конверт. Я вздрогнула и разжала пальцы.
— Что это?
— Плата за правильный выбор.
Она думала, я сделала аборт и думала, я умею влиять на ее мужа. Я могу сыграть в честную и принципиальную, а могу сделать правильный выбор.
Я посмотрела на монитор — информация почти скачалась на флешку. Я вытащила ее, перевела взгляд на жену Матвея. Она следила за моим лицом. Флешка юркнула в рукав свитера.
— Нет гарантии, что это вновь не случится.
— Мне нужен месяц, — попросила она.
Матвея нет в городе. И не будет несколько месяцев. Она может поехать к нему. Но она может сделать это и без моего благословения.
— Сколько здесь?
— Десять тысяч.
— Ты уверена, что если я дам тебе месяц, он ко мне не вернется, — я играла ва-банк, потому что терять было нечего. — Я дам тебе два и напишу заявление об увольнении.
Она неверяще заморгала ресницами.
— Правильно, — подсказала я, — это стоит дороже.
Она положила на стол еще один пухлый конверт. Я пересчитала, переложила деньги в свою сумку, щелкнула клавишу Del на компьютере, написала заявление об увольнении и вышла.
На улице я облегченно вздохнула, остановила попутку и на одном из перекрестков выбросила в окно сим-карту. Звонок Матвея остался неотвеченным.
— Это должно означать, что я занята.
Глава № 25
Предавать тех, кто предал тебя, приятно, но если на чистоту, чувство удовлетворения вскоре сменяется страхом, роем сомнений и суетой, и ты не раз прокручиваешь в голове одну фразу: «а стоило ли?»
И ответ как в волшебной восьмерке — всегда разный и неоднозначный.
Но времени на философские размышления почти не было — найти новую квартиру, перевезти вещи, настроиться на встречу с человеком, от которого зависит мое будущее, причем так, чтобы он не понял, что от него зависит мое будущее, и самое простое — сменить номер мобильного и для перестраховки — сам мобильный.
Ходили слухи, что все телефоны сотрудников компании на прослушке, а этот мне подарил Матвей. Впервые подумалось, что не просто так.
С телефоном, в отличие от его бывшего хозяина, рассталась без сожалений, других хвостов не было. Долго думала, стоит оставить Злате контакты или тихо испариться, и решила проведать. Последний раз.
Мои вещи уже лежали на новой квартире, раскладывать я их не собиралась — равно как и надолго задерживаться в Киеве, а заплатить пришлось за два месяца. Но лучше настроиться на проблемы поважнее.
К примеру, как смотреть в глаза человеку, который ждал, когда ты приедешь, который был рад твоему появлению, как наивный спаниель и который понимает, что ты пытаешься откупить свою совесть коротким визитом.