По моему настоянию водитель с ворчанием все же продолжил путь. Теперь мы катились по песку и гравию, делая очень крутые повороты. В конце концов грузовик завяз в топи у въезда в узкое ущелье. И вдруг словно по волшебству перед нашими глазами возникла палатка бульдозериста, которого отрядили сюда для строительства дороги. Как только бульдозер выволок нас из грязи, наш выбившийся из сил шофер заявил, что на этот раз он высадит нас здесь. Я выразил протест: он мог доставить нас в ближайшую деревню! Шофер снова сел за руль — его явно угнетала высота, окружающие нас снега и жалкое состояние дороги. Километра через два его страхи подтвердились — на повороте мотор задымил, заглох и напрочь отказался заводиться.
Пришлось выгрузиться неподалеку от бедной деревушки Пакарачик, окруженной блестевшими под вечерним солнцем ледниками. К востоку над нами вздымались два грандиозных пика — Нун и Кунги-Ла, соответственно 7135 и 7427 метров над уровнем моря. Эти две вершины-близнеца, высочайшие горы Заскарского [17]
Район Заскар в штате Джамму и Кашмир (Северная Индия) [18]
хребта, являются как бы северо-западными вратами княжества. Я с волнением разглядывал эти громадины. Весь день мы путешествовали меж двух рядов гор, увенчанных снегами: теперь, бросив взгляд к югу на северные склоны этих гор, я видел льды и снега далеко внизу.
— Вам удастся произвести ремонт? — спросил я второго водителя, чья голова уже скрылась под капотом.
— Дня через два или три, когда доставят нужную деталь.
Я повернулся к Нордрупу.
— Попробуйте раздобыть в деревне несколько пони.
Нордруп отправился в сторону саманных домишек, сгрудившихся у подножия развалин небольшой крепости.
Пока Нордруп занимался поиском лошадей, я решил пешком подняться вверх по дороге. Пройдя метров восемьсот, я наткнулся на группу из двадцати здоровенных ребят и девиц, которые разбивали лагерь на краю поля. Это были те самые цюрихские альпинисты, о которых мне говорили в Каргиле. Я попытался договориться с ними о джипе, но они сказали, что машины дальше не пойдут по причине отвратительного состояния дороги между Пакарачиком и Рингдомом-Гомпой («гомпа» по-тибетски означает «монастырь». Многие селения в Гималаях расположены рядом с монастырями, что отражено в их названиях).
Пришлось удовлетвориться их извинениями... Я вернулся к нашему грузовику, с которого сгрузили все — тюки, мешки, бочки, плохо увязанные коробки. Вскоре появился Нордруп. Пони в деревне нет. Они все на горном пастбище на расстоянии одного дня пути.
Совсем отчаявшись, я установил палатку, а Нордруп занялся разборкой моего багажа и своих покупок. Он сложил все наши вещи на обочине дороги.
Первая ночь в палатке после месяцев теплой постели в нормальном доме всегда является тяжелым испытанием. Наутро я был в пакостном настроении. Грузовик выглядел тем, чем он был на самом деле — развалиной. Над Нуном и Кунги-Ла занималась феерическая заря. Как долго мы проторчим здесь? Никому не хотелось тащить мой багаж на своем загривке. В этой части света о носильщиках и слыхом не слыхивали — местные жители справедливо считают, что грузы должны таскать животные.
Я был на ногах с шести часов утра, а в одиннадцать раздался рев мотора. Вскоре показался какой-то грузовик. Он был нагружен куда больше нашей машины. Водитель собирался добраться до Рингдома по недостроенной дороге — он вез продукты и горючее в лагерь дорожников. Небольшое красноречивое вступление и пригоршня рупий послужили пропуском на борт грузовика мне, Нордрупу и двум моим спутникам. Усевшись на свой багаж, который громоздился на неустойчивой пирамиде из ящиков и бочек, мы тронулись дальше, откатив на обочину дороги развалину, доставившую нас сюда. [19]
Этот отрезок пути я не могу вспоминать без содрогания. Водитель с блеском демонстрировал свою склонность к самоубийству. Он буквально царапал скалы, невозмутимо подводил колеса к самому краю пропасти. Я восхищался его ловкостью, но отчаянно желал остаться в живых. Изредка отваживался бросить взгляд на дно долины, откуда доносился рев горных потоков. У подножия Нуна мы оказались на уровне огромного ледника, питавшего грохочущую речку, вдоль которой полз грузовик. В какой-то момент машина пропустила небольшой караван, во главе его шел красивый мужчина лет тридцати. Он перекинулся несколькими словами с Нордрупом, и мы снова тронулись в путь.