Лендлорды так называемых канальных островов собирались на берегу моря, если ожидалось прибытие королевского корабля. Один из них, обладатель ленного имения в Роузеле, получил в наследство от предка, получившего это имение в лен, очень странную обязанность. Ему следовало одному скакать верхом навстречу королю, но не по суше, а по воде. Грамотой на владение ему предписывалось въезжать в воду, пока вода не дойдет до подпруги коня.
В эпоху парусников путь от английских берегов до канальных островов порою был весьма неприятным. Море, великий демократ, не знает разницы между королем и простым подданным. Короче: в штормовую погоду королю так же может выворачивать желудок, как и простому смертному. Грамота на ленное владение провидчески мудро предусмотрела эту возможность и заранее обусловила, что если у короля начнется приступ морской болезни, то лорду-вассалу надлежит стоять рядом и поддерживать голову короля.
Ну а теперь, поскольку я уже много слов потратил на знатных феодалов, следует вспомнить об одной скромной фигуре при их дворах. Я бы назвал ее феодальной собакой. Потому что таковая имелась. Сошлюсь на свидетельство великого французского историка Мишле. Он выудил из массы средневековых жалованных грамот ту, которая занималась вопросом о собаках. Может так случиться, — записано в грамоте, — что собаки дарующей лен аббатисы и вассала подерутся из-зажирного куска. В таком случае псину вассала надлежит отогнать, чтобы дворняга аббатисы могла без помех насладиться пиршеством. И только после того как она насытится, на оставшиеся куски может претендовать псина вассала[66].
В старину придворный этикет испанцев был ужасно замысловат и аристократичен, даже о французском дворе, известном своим этикетом, они отзывались с пренебрежением. Говаривали: французский король обедает, точно простой сапожник — вместе со всеми домочадцами, на глазах у всего белого света. С истинно королевским достоинством вкушать умеет только испанский король. Он обедает в особом покое, сам-друг. Единственно придворный врач стоит у него за спиной, блюда подносит ему испанский гранд, к тому же преклонив колено.
В древней Абиссинии роль коленопреклоненного гранда считалась бы одним из обычаев простых обывателей. А вот с достоинством императора никак не сочетался простонародный обычай подносить рукой еду ко рту. Вместо этого пажи разрывали на куски жареное мясо и своими мытыми или немытыми руками нежно клали лакомый кусочек прямо в рот своего великого господина.
Один потрясающе дурацкий обычай бытовал в Германии с XIV века. В самых аристократичных домах благородные пажи не пешими носились с блюдами, а въезжали в пиршественный зал верхом на лошади и прямо с седла угощали гостей. Кто не верит в такую жуткую чушь, может разыскать хранящийся в архиве города Кобленца так называемый «Codex Balduinus», а в нем рисунок с современным тому изображением «конюшенного» пира у архиепископа Балдуина.
Средневековая Германия была поделена более чем на 300 больших или меньших герцогств, княжеств, графств и прочая. И даже в самом крохотном из них, каком-нибудь лилипутском государстве, на шее у своих поданных сидел правитель-деспот, обладавший абсолютной властью. И у этих тоже на испанский или французский манер особые правила регулировали возвышенный акт, когда отец народа садился за стол. Для наглядности приведу отрывок из дворцового этикета, изданного баварским герцогом Вильгельмом V в 1589 году.
Скажу наперед, что упоминаемые в указе камергеры и камердинеры были не какими-нибудь там челядинцами низкого звания, а знатными аристократами, придворными сановниками высокого чина, которые почитали великой честью прислуживать персоне герцога.
Итак, смотрим указ.
«В том случае, если мы утром или вечером кушаем в нашем внутреннем покое, нам прислуживает только наш внутренний штат. А именно: наш главный камергер-хранитель серебра с помощью лакея-хранителя серебра в корзине доставляют наверх всю столовую сервировку и на вспомогательном сервировочном столике красиво ее расставляют. Затем подобающе накрывают наш стол; раскладывают хлеб, нож, вилку ложку; аккуратно подготавливают ножи и вилки для нарезания, салфетки и прочие необходимые предметы. (Напоминаю, все эти действия были обязанностью не лакеев, а старшего камергера. — Авт.)
Когда объявляется выход к столу, все тотчас же должны быть наготове: все наши камергеры и камердинеры, а также наш guardaroba (гардеробмейстер), брадобрей нашей персоны вместе с благородными пажами. За обедом всякое блюдо прежде должен попробовать старший по возрасту камергер, затем передает его нашему личному повару, затем камергеры и камердинеры вносят блюдо наверх. Главный камергер, а ежели ему что-либо препятствует, то старший по возрасту камердинер, подает вино, притом, что наливая вино из бутылки в кувшин, дает на пробу виночерпию (винмейстеру); затем за столом он самолично и подает вино. Кубок подает нам с преклонением колена, а пока мы испиваем, одной рукой придерживает откинутую крышку кубка. С окончанием трапезы камергер-хранитель серебра и камергер-нарезыватель собирают со стола, после чего камергер-нарезыватель убирает сервировочный шкапчик. Все исполняют свои обязанности с почтением, чинно и с прилежанием к тому.