М а р ф а. Плохо, Валентин Петрович?
В а л е н т и н. Плохо, Марфа Власовна.
Вбегает Н а с т я.
В а л е н т и н. Ну, что? Звонят?
Н а с т я. Терентий звонит.
В а л е н т и н. Долго… Очень долго. (Скрывается в соседней комнате.) Ты, Настя, не входи сюда.
Входит Я к о в, потом К а т е р и н а с дровами. Растапливает печь.
М а р ф а. Дозвонились?
Я к о в. Звонят.
К а т е р и н а (мужу). Воды принеси.
Я к о в берет ведра, уходит.
Н а с т я (Марфе). Давно заболела?
М а р ф а. Да уж к вечеру, как с собрания пришли… Она и все-то болезненная растет, и не поймешь, здорова ли, больна ли. Жива — и слава богу. Вот, видно, и хватились поздно.
Входит Т е р е н т и й.
М а р ф а. Нельзя, нельзя! У порога стой!
К а т е р и н а. Дозвонились?
Н а с т я. Валентин Петрович, Терентий пришел.
Выходят В а л е н т и н и И в а н.
Т е р е н т и й. Не отвечают… Связи нет или что… Погода дрянь. Я посадил двоих на телефон — вызывают безостановочно.
И в а н. А, черт его… Нет у нас времени, Валентин.
В а л е н т и н. И трубок нет… Интубацию делать нечем. Машина свободна, Терентий?
Т е р е н т и й. Белкин в район укатил.
Возвращается Я к о в с водой.
В а л е н т и н. Одно к одному…
Т е р е н т и й. Мотоцикл если?
В а л е н т и н. Заводи. Поеду.
Иван, На грузовой не лучше?
Т е р е н т и й. Раскисло все, мотоцикл в случае чего на себе вытянуть можно. Давай я поеду, Валентин Петрович. Растрясу весь район и привезу все, что скажешь.
В а л е н т и н. Нет. Я. Заводи!
Т е р е н т и й уходит.
К а т е р и н а. Валентин Петрович…
В а л е н т и н. Надеюсь, все будет хорошо, Катерина Ивановна. Привезу трубки — и все в порядке… Ты подготовься на всякий случай к операции, Иван.
И в а н. Да.
В а л е н т и н. Ну… Пошел. Держись, Ваня. (Уходит.)
М а р ф а. Господи… Уж лучше бы не выбрасывать иконы-то.
К а т е р и н а. Перестань ты, мама…
Я к о в. Дров-то хватит или еще?..
И в а н. Лампочек посильнее нету?
К а т е р и н а. Свет!.. Свет сейчас погаснет!..
И в а н. Тише, Катя. Я и забыл, что у вас электрическая диета. Воронья минутка, черт ее… Лампы приготовьте, Как можно больше.
Гаснет свет. Комнату освещает топящаяся печь.
К а т е р и н а. Боже мой…
М а р ф а. Ничего, Катенька, лампы зажжем. (Зажигает лампу.)
И в а н. Мало. Еще.
К а т е р и н а (мужу). Да чего ты стоишь?! Беги у соседей лампы бери!
Я к о в убегает.
М а р ф а. В чулане еще одна была.
Хочет войти С и д о р и х а.
С и д о р и х а. Ой, Марфа, подруженька!..
М а р ф а. Нельзя, нельзя! Доктор не велел!
С и д о р и х а. Да ведь я…
М а р ф а. И на порог не пущу, нельзя, сказано!
С и д о р и х а. Да лампы я принесла. Чай, докторам свет нужен.
М а р ф а. Спасибо, милая. Ты уж извини.
С и д о р и х а. Ничего, ничего… (Ушла.)
М а р ф а. Посидеть немного. Ничего, доченька. Доктора у нас — ребята боевые, все сделают как надо. Ты думаешь, ты у меня не болела? Болела, да еще как. И ночи около тебя не спала, и поплакала немало — всего было. А времена-то тяжкие, война, и никого-то около меня нет. Мать моя померла к тому времени, одна я, и на ферму-то надо, и тебя-то некуда… Всего было, доченька. Обошлось. Живы-здоровы. И это образуется.
К а т е р и н а. Да что сказали-то — умирает…
М а р ф а. Это для телефону, что бы скорее там поворачивались.
К а т е р и н а. Ой, тяжко мне, мама!
М а р ф а. Ничего, доченька, не все гладко бывает.
К а т е р и н а. Погода-то… Ветер, дождь… Дорога плохая.
М а р ф а. Доктор — парень шустрый.
К а т е р и н а. Болит сердце. Неспокойно мне.
М а р ф а. Ничего, доченька. Раньше-то у нас и вовсе докторов не было…
Затемнение. Потом снова возникает та же комната.
К а т е р и н а ходит, останавливается у двери, останавливается у окна. Снова ходит.
К а т е р и н а. Долго как…
И в а н (в дверях). Не слышно?
Я к о в. Нет.