Л а р и с а (улыбается, достает портсигар). Продолжайте.
П р а с к о в ь я. Уж не взыщите, нельзя курить. Начальница строгая… А тому, что говорят в поселке, не верьте.
Л а р и с а. Где же ваша начальница строгая?
П р а с к о в ь я. Где-нибудь в лесу.
Л а р и с а. А что говорят в поселке, Прасковья Игнатьевна?
П р а с к о в ь я. Кому что взбредет… Я-то уж знаю, ничего промеж них нету. Святой крест…
Входит Е л е н а.
Е л е н а (остолбенев). Лариса?!.
Л а р и с а. Здравствуй, Елена. Ты здорово выглядишь. Тебе тайга на пользу.
П р а с к о в ь я незаметно выходит.
Вот видишь, как бывает… нежданно-негаданно. Опять встретились…
Е л е н а. Да…
Л а р и с а. Я вернулась в свой город и работаю инспектором у Гладких в тресте. (Шутливо.) Так что хочешь ты или не хочешь — нам придется сталкиваться.
Е л е н а. Ты в командировку?
Л а р и с а. Да и нет.
Е л е н а. Как понять?
Л а р и с а. Ездила на один участок и завернула сюда. Сто верст, говорят, не околица. Узнала в тресте, что ты сюда назначена начальником. По правде сказать, не думала тебя увидеть. Ведь ты должна быть на участке через месяц.
Е л е н а. Прежде чем приступить к работе, хочется самой здесь походить, подумать.
Л а р и с а. Я бы на твоем месте махнула на юг. Чем плохо?
Е л е н а. Я лес люблю. Наш сибирский лес. Выйдешь после дождя, и голова от радости кружится. И думается, и мечтается, и работать хочется. Да, да, не усмехайся. Скоро сюда хлынет народ, лес зашумит от смеха, от песен.
Л а р и с а (с любопытством рассматривая Елену). Не изменилась. Совсем не изменилась. Все строишь воздушные замки? Нет, милая, меня калачом сюда не заманишь. Корявые пни, грязь, захудалая лавчонка, пропахшая селедкой, и по субботам очередь в баню.
Е л е н а. А знаешь, Лариса, и ты не изменилась. Ни капельки.
Л а р и с а. Скажи откровенно, тебе действительно нравится здесь?
Е л е н а. Да. Я инженер-строитель. И работу свою люблю.
Л а р и с а. И больше тебя ничего в тайге не удерживает?
В дверях показывается голова П р а с к о в ь и.
Е л е н а (Ларисе). Извини. (Выходит.)
Л а р и с а (снимает с вешалки мужской плащ). Его плащ! (Из кармана выпали письма.) Мои письма… Нераспечатанные!..
Возвращается Е л е н а. Л а р и с а торопливо прячет письма в сумку.
Е л е н а. Ну, расскажи о себе. Как жила это время? Чем занималась?
Л а р и с а. Долго рассказывать. Судьба-злодейка. О тебе слышала в тресте лестные отзывы. Преуспеваешь, говорят. Что ж, не удивительно. Ты знаешь, что надо сегодня, сейчас.
Е л е н а. Не понимаю.
Л а р и с а. Поехала в тайгу дорогу строить. А могла бы устроиться в тресте. Тебя наверняка бы взяли. Глядишь, квартиру получила бы.
Е л е н а. Мне предлагали.
Л а р и с а. Но ты, конечно, отказалась. Ради великих идей. (Смеется.) Что ж, правильно поступила. Здраво. Сейчас все внимание — на рудник. Ты будешь строить к нему подъездные пути. У тебя блестящая перспектива, дорогая. Статьи в центральной прессе, премии. Надо только не зевать, попасть в нужное русло, и оно вынесет в океан благополучии и почестей.
Е л е н а. По-моему, тебе несладко жилось эти годы.
Л а р и с а. Куришь?
Е л е н а. Нет.
Л а р и с а (закуривает. Берет плащ, возвращает на вешалку). Мне этот плащ знаком. Когда-то стояли под дождем… Укрывшись… Тогда он был новенький… Тебе достался поношенный…
Неловкая пауза.
Как он поживает, мой легкомысленный Кленов? Собственно, я заехала посмотреть и на него.
Е л е н а (пытается скрыть смущение). Он, кажется, где-то с геологами. В двадцати километрах отсюда. Бывает он здесь редко. По необходимости.
Л а р и с а. Что же это за необходимость?
Е л е н а не нашлась, что ответить.
В доме приезжих нет мест. Помоги устроиться.
Е л е н а. Занимай мою койку.
Л а р и с а. Благодарю. (Достает из чемодана полотенце, мыльницу.) Можно умыться?
Е л е н а. Умывальник в коридоре.
Л а р и с а выходит.
Почему я не сказала ей сразу? Все, как есть?