Я р е м ч у к. Ну, вот. Прибыли без аварий. Это тебе сюрприз, Степанида. Получай в новом доме квартиру.
С т е п а н и д а. Как, уже готов? Ведь думали — до Октябрьских…
С а н я. А сделали к первому сентября.
С т е п а н и д а. Две комнаты дали?
С а н я. Две. В трехкомнатной квартире. Вот наши окна. И балкончик. На втором этаже.
С т е п а н и д а. Слава богу. Дождались. А то в одном углу Ивась свою музыку пишет, в другом Санечка готовится к лекциям, а мне хоть залезай под кровать.
Пауза.
А в третьей комнате кто будет жить?
С а н я молчит.
Почему молчишь?
С а н я. Да Валерий же… Валерий Трегуб.
С т е п а н и д а. Чуяло мое сердце… Договорились тут без меня? (Внимательно смотрит на дочь.) Ох, Александра!.. А где Ивась? Сегодня же воскресенье. Неужели времени не было, чтобы мать встретить?
С а н я. Я вам еще на вокзале говорила. Забыли? Он с ребятами за шлаком поехал. Мы на общественных началах дорогу к шоссе прокладываем.
С т е п а н и д а. И этот твой?..
С а н я. Вы… не смейтесь, мама… Какая же вы, ей-богу… Еще при людях. (Убежала в дом.)
Я р е м ч у к. Ну, что ты от нее хочешь! Значит, влюбилась. Валерий — парень работящий. Хороший.
С т е п а н и д а. Я не говорю, что плохой. Написать бы могла. Не заслужила я у детей, чтобы таились от меня.
Я р е м ч у к. Твоя правда. Однако… у молодежи есть свои тайны.
С т е п а н и д а. «Однако», «однако»… Где однако, там бывает всяко. Я своих без «однако» до ума довела. Сама, без отца на ноги поставила. И алиментов не взяла ни копейки. Может, Санька забыла об этом? Два месяца матери дома не было, и уже, видишь, сюрприз: какие-то трегубы свалились на мою голову.
Я р е м ч у к. Ну, и характерец у тебя.
С т е п а н и д а. Какой был, с таким и похоронят. Сызмальства приучала детей, чтоб ни шагу без матери.
Я р е м ч у к. Степанида… О наших заводских новостях не знаешь? Не писал тебе сын? Директор новый у нас.
С т е п а н и д а. Уж не новость ли! Еще при мне старый на пенсию ушел, товарища Рогулю назначили.
Я р е м ч у к. Да ты и в самом деле ничего не знаешь? Не повезло Рогуле, не усидел в директорском кресле.
С т е п а н и д а. Да ну? А почему так?
Я р е м ч у к. А потому, что трус и деляга. Пока добивался Рогуля высокой должности, рыл под старого директора яму, так всюду доказывал, что в литейном цехе немедленная реконструкция нужна позарез. А директором заделался — и сразу в кусты.
С т е п а н и д а. А новый директор что ж? Рискует? Берется за ваш цех? Не испугался?
Я р е м ч у к. Не из тех, что пугаются. (Достает из кармана газету, но не дает Степаниде.)
Пауза.
Ты не того… не принимай близко к сердцу.
С т е п а н и д а. Ну и чудак! А с чего б это я к сердцу принимала? Не все ли мне равно, кто директор? На мою фабрику-кухню начальство не часто заглядывает…
С а н я (выходя из дому). Я вам уже, мама, и постельку постелила. Отдохнете?
Слышен свист.
А-у… а-у… (Матери.) Валерий свистит.
С т е п а н и д а. Чего это он тебя… как собаку?
С а н я. Теперь мода такая…
Слышен свист.
С т е п а н и д а (дает Сане расческу). Причешись. Эх ты, невеста!
С а н я. Так ветер ведь, мама…
С т е п а н и д а. В голове у тебя ветер… (Яремчуку.) Пошли, Пантелеймон, поглядим, что это там за квартира с компаньоном.
Идут в дом.
В а л е р и й (въезжает на мотоцикле). Фу! Запарился. (Целует Саню.)
С а н я. Тише… (Показывает на дверь.)
В а л е р и й. Приехала?
С а н я. Угу… Только что встретила на вокзале.
В а л е р и й. Говорила ты ей обо мне?
С а н я. Угу…
В а л е р и й. Что-то ты угукаешь пессимистически. Наверное, ей не подходит моя кандидатура?
С а н я. Сердится, что с ней не посоветовалась.
В а л е р и й. Зайти мне к ней?
С а н я. Н-не знаю.
В а л е р и й. Ясно. Бойкот. Мудрецы всех эпох ломали себе голову над формулой: что такое счастье?
С а н я. И что же они решили?
В а л е р и й. Счастье — это прежде всего существование влюбленной пары без родственников. Я присоединяюсь полностью.