К и н о о п е р а т о р (Валерию). Прошу вас сюда… (Жанне.) Вы — рядом. Остальные — на траве…
К р у г л я к. Минутку внимания… Сейчас я раздам тексты… (Раздает листочки.)
К и н о о п е р а т о р. Какие там еще тексты?
К р у г л я к (дает Коле книжку и листок). Вот тебе книжечка. Смотреть будешь в книжечку, а читать будешь это.
К о л я (с пафосом, еле сдерживая смех). «Как хорошо отдыхать после трудового творческого дня и готовиться в вечерний институт, стирая грани между физическим и умственным трудом».
Гомерический хохот.
К и н о о п е р а т о р (Кругляку). Заберите ваши шпаргалки… (Молодежи.) Товарищи, хотелось бы создать непринужденное лирическое настроение. Вот если бы песню…
И в а с ь. «По пыльным дорогам…»
Ж а н н а. Нет, лучше эту, твою… про пуд соли…
Л е о н и д. Давайте. (Растягивает аккордеон.)
Ж а н н а.
В с е.
Л е о н и д.
В с е.
Входит С е м е н К у ч е р я в ы й. Остановился, слушает.
И в а с ь. Подходи ближе, Семен!
С е м е н. На киношку снимаетесь?
К р у г л я к. В чем дело, Кучерявый?
С е м е н. Про соль поете, а сами как бы ближе к медку? Такая у вас совесть?
Ж а н н а. Что с тобой, Семен?..
К р у г л я к. Э-э, да он, кажется, пьян… Не меняйте позы, товарищи… Ну-ка, голубок! (Берет Семена за плечи.)
С е м е н. Без рук, без рук. (Вырывается.)
К р у г л я к. Кто из вас комсомольский патруль? Надо вывести хулигана.
Ж а н н а. Нет. Не так он и пьян. Надо его выслушать.
С е м е н. А зачем меня слушать? Я вам приятного ничего не скажу. Значит, так? Попросились на отстающий участок, а сами — за длинным рублем?
В о в а. Говори, да не заговаривайся.
С е м е н. Вы что на собрании кричали? «Цех перестроим!», «Трудности будем вместе переживать!». И я с вами, дурак, кричал, обманул своих ребят…
Ж а н н а. Ты по сути говори.
С е м е н. Я по правде вам говорю. Объяснило мне начальство: дай место на блоках бригаде Черешни, потому что у тебя прорыв. Я разве что?.. Если надо, так надо. А теперь что выходит? Нам простои, а вам весь металл? Нам трудности, а вам прогрессивные? Премиальные? У-у, шкуры!
Ж а н н а. Да ты что, и в самом деле рехнулся? Я металл всем поровну вожу.
С е м е н. Комедия! Цирк! Еще и прикидываются, будто они о последнем приказе директора ничего не знают.
К о л я. О каком приказе?
С е м е н. О том, что недавно на плавке повесили: до конца квартала обеспечивать полностью металлом только ваши блоки.
И в а с ь. Мы не знали об этом. (Валерию.) А ты… разве знал? Почему ты молчишь?
С е м е н. Врете! Все знали! Поэтому и меня с этого конвейера выжили. Эх, вы… Души! (Выбегает. Ребята стоят пораженные.)
К р у г л я к. Продолжаем съемку! (Кинооператору.) Извините, товарищ. Это для нас не типично.
Комната в квартире Б е с к а р а в а й н о г о. Обстановка, как и во второй картине. М а р и н а П е т р о в н а возле рояля с письмом Степаниды в руках, она только что перечитала его. Дрожащими руками вложила в конверт. Поднялась, в нерешительности постояла возле письменного стола. Решилась — и вот письмо на столе. Позвонили в дверь. М а р и н а П е т р о в н а пошла открывать и возвратилась с И в а с е м. Он возбужден, расстроен.
М а р и н а П е т р о в н а. Что случилось? Вы бледны… Вам плохо?
И в а с ь. Марина Петровна…
М а р и н а П е т р о в н а (готова выслушать самое худшее). Скажите… Ваша мама… Она…
И в а с ь (удивленно). Моя мама?
М а р и н а П е т р о в н а (успокоившись). У вас все здоровы?
И в а с ь. Все…
Пауза.
Такое горе… Так стыдно… Все в цехе против нас, против нашей бригады… Вы слыхали?