Р о г у л я (с порога). Даже имея таких друзей, которые вас выживали из партии! (Хлопнув дверью, уходит.)
Б е с к а р а в а й н ы й. Весь раскрылся… Ты был прав. Какая мразь! После разговора с таким надо под душ!
Я р е м ч у к. Вот ты уже наполовину седым сделался, а все такой же буйный.
Пауза.
Выбрось его из головы и прими моих ребят.
Б е с к а р а в а й н ы й. Я приму их. Но не сегодня. Не сейчас. Пантелеймон, мне надо, чтобы время прошло. Я не знаю, хватит ли у меня выдержки. Там… Ивась…
Я р е м ч у к. Боишься признаться, что ты его отец?
Б е с к а р а в а й н ы й. Боюсь.
Я р е м ч у к. Сейчас и не нужно. Поговори со Степанидой.
Б е с к а р а в а й н ы й. О чем?! Это ведь правда… все то, что в письме.
Я р е м ч у к. Да. Это правда. Она научила детей презирать тебя. Мстила потому, что слабая была. А ты сильный. Сильные ничего не боятся. Ты ведь такой: перед тобой гора, а ты и сквозь нее идешь.
Б е с к а р а в а й н ы й. Когда иду сквозь эту гору — все видят. Все замечают. А когда о каждый выступ обдираюсь…
Я р е м ч у к. И это замечают… Если бы не замечали, то и я бы сюда сейчас не пришел, и не просились бы ребята к тебе. У них радость, Василий! Мы две ночи не спали и такую штуку придумали!.. Теперь всяким рогулям, подхалимам — полный блин будет!
Б е с к а р а в а й н ы й. Что же это за штука?
Я р е м ч у к. Серьезная! Не какое-нибудь там массовое движение, не сенсация. Но доброе имя сберегут наши хлопцы.
Входит с е к р е т а р ь.
С е к р е т а р ь. Василий Миронович, я ей говорю, а она…
На пороге — Ж а н н а.
Некультурная вы девушка! (Выходит.)
Ж а н н а (умоляюще). Товарищ Бескаравайный, может, вы освободились уже?
Я р е м ч у к. Жанна, Жанна! Где твоя дисциплина? Вы ведь по домам разошлись?
Ж а н н а. Нет, мы на всякий случай остались, пока наш парламентер не вернется…
Б е с к а р а в а й н ы й (Жанне). Зовите ребят!
Ж а н н а выбегает.
Пауза.
Входит бригада.
Комната В и к т о р и и. В и к т о р и я стоит с распростертыми руками возле двери. На авансцене В а л е р и й в кресле с сигаретой в зубах. Аплодирует.
В а л е р и й. Браво! Бис! Никогда еще не видел сцены ревности в вашем исполнении.
В и к т о р и я. Не пущу. Все равно не пущу эту девку.
В а л е р и й. Не девка, а девушка, моя невеста, сейчас придет со своей матерью. Ко мне в гости. Я пригласил их сюда. Мне так нужно.
В и к т о р и я. Какой цинизм!
В а л е р и й. Чего вам надо от меня?
В и к т о р и я (патетично). Любви до гроба. Тебе никогда не приходило в голову, что я люблю тебя, дурень?
В а л е р и й. А я люблю другую. Вот и вся дискуссия.
В и к т о р и я. Жаль. А может быть, побеседуем? Скажи, кто такая твоя невеста? Слесарь, токарь? Трамвайный кондуктор?
В а л е р и й. Не все ли равно. Допустим, студентка.
В и к т о р и я. А-а! Понимаю. Поцелуи под сенью конспектов… После каждой стипендии безумный банкет из четырех пирожков… Положительная героиня с обкусанными ногтями в стиле «Одарка-доярка»…
В а л е р и й. Вот где настоящий цинизм!
В и к т о р и я. Бедный, бедный ягненочек! Он приковылял сюда, невинный, из тюрьмы и только «мэ-э»…
В а л е р и й. Здесь, у нас, тюрьма. За халатами света не видите.
В и к т о р и я. Оставь, ради бога! Я никогда не говорила тебе о своих чувствах, а сейчас… (Садится возле него, смотрит в глаза.) Хочешь, поцелую? Хочешь, укушу?
В а л е р и й. Довольно разыгрывать комедию.
В и к т о р и я. От комедии до трагедии один шаг. И ты сейчас убедишься в этом. (Подбегает к стенной аптечке, разрывает облатку, достает таблетку. Хочет проглотить.)
В а л е р и й (бросается к ней, хватает за руку). Не смейте!
В и к т о р и я. Пусти… Пусти меня…
Борьба. В и к т о р и я кусает его за руку, вырывается, перебегает на другой угол и что-то глотает.
В а л е р и й. Что вы наделали! (Отнимает облатку. Читает.) «Пирамидон с кофеином»…
В и к т о р и я. А ты думал, что я в самом деле отравлюсь, идиот? (Запивает таблетку водой.) Как мадам Бовари?.. Черт с тобой, принимай своих гостей, но сперва возврати мои вещи.