ХОЛУДЕНЕВ (беря газетный обрывок и пряча квитанцию). Не тут, так в этапе, всё равно.
КОНВОИР. Возьми махорки. (Протягивает горсть.)
ХОЛУДЕНЕВ. Давай, если не шутишь. (Пересыпает в карман, добавляет и в цыгарку.) Спички есть?
КОНВОИР (давая прикурить). и много орденов?
ХОЛУДЕНЕВ. Да три было.
КОНВОИР. Офицер?
ХОЛУДЕНЕВ. Капитан.
КОНВОИР. За что ж посадили?
ХОЛУДЕНЕВ. А видишь…
Раскрывается та же дверь. Конвоир резко берёт на изготовку и отступает от Холуденева. Входит Кашеваров танцующей походкой, в белых брюках, белой шёлковой рубашке с короткими рукавами. По мере приближения к Холуденеву он вытягивает указующую на него руку.
КАШЕВАРОВ. Вы… как ваша фамилия? (Сверяется с записной книжкой.)
ХОЛУДЕНЕВ (курит, развалясь). А вы тут в каком амплуа?
КАШЕВАРОВ. Я ваш государственный защитник.
ХОЛУДЕНЕВ. Вон что! А я думал — капитан волейбольной команды.
КАШЕВАРОВ. Так как ваша фамилия?
ХОЛУДЕНЕВ. Слушайте, идите вы своей дорогой, я вас не нанимал.
КАШЕВАРОВ. Да, но государство не может оставить вас без защиты.
ХОЛУДЕНЕВ. А я на всё ваше государство…
КАШЕВАРОВ (оживляясь). Слушайте, вы, может быть, ненормальный? Вы экспертизу не проходили? Я могу потребовать экспертизу.
ХОЛУДЕНЕВ (весело смеётся; примирительно). Вот что, парниша, я вас не трогаю, и вы меня не трогайте.
КАШЕВАРОВ. Нет, вы таки ненормальный! Вы просто не знаете порядка. Если не будет защитника, так не будет и прокурора.
ХОЛУДЕНЕВ. Прекрасный порядок.
КАШЕВАРОВ. Но как же вы будете защищаться?.. Если вас безпокоит оплата моего труда, так это каких-нибудь сто рублей, их спишут с вашей квитанции.
ХОЛУДЕНЕВ. Что?? С моей квитанции? (Приподымаясь.) Иди отсюда, гад!
КАШЕВАРОВ (отбегая, визгливо). Автоматчик! Что ты смотришь?!
ХОЛУДЕНЕВ. Гражданин конвоир! Убери его от меня, а то я за себя не ручаюсь.
КОНВОИР (мирно). Ну будет, будет.
В правую дверь помоста быстро входит комендант трибунала. Дверь остаётся открытой, и сквозь неё из соседнего зала слышен голос Кривощапа: «Суд удаляется на совещание».
КОМЕНДАНТ. Встать, суд идёт!
Холуденев ещё и не садился. Справа на помост входят Кривощап, два заседателя, секретарша. Все сразу садятся.
КРИВОЩАП (быстро, озабоченно). Судебное заседание военного трибунала считаю открытым. Подсудимый, отвечайте на вопросы. Фамилия, имя, отчество?
ХОЛУДЕНЕВ (мрачно). Холуденев.
КРИВОЩАП. Имя-отчество-год рождения?
ХОЛУДЕНЕВ. Всё записано сто раз.
КРИВОЩАП. Отводов к составу трибунала нет?
ХОЛУДЕНЕВ. Отвод защите. Не нужно мне…
КРИВОЩАП. Порядок раз и навсегда установлен, мы не можем судить беззащитного человека. Государство предоставляет вам квалифицированную защиту. Стороны! Прошу занять места. (Члену суда.) Читайте!
Косясь на подзащитного, защитник садится.
1-Й ЗАСЕДАТЕЛЬ (быстро бормочет, пропуская иные слова, выделяя громко и раздельно иногда важное, иногда неважное). «Утверждаю, начальник 2-го управления фронтовой контрразведки СМЕРШ Центральной группы войск генерал-майор… Обвинительное заключение по следственному делу номер… по обвинению Холуденева Андрея Степановича.
Органами фронтовой контрразведки СМЕРШ арестован и привлечён в качестве обвиняемого по настоящему делу… Расследованием установлено, что Холуденев, являясь офицером Красной армии, последнее воинское звание “капитан”, в должности командира сапёрной роты, вёл активную подрывную антисоветскую деятельность. Эта подрывная деятельность выражалась, как установлено показаниями парторга батальона Тырлыкова У. В. и замполита батальона Визгунова Г. М., прежде всего в том, что Холуденев совершенно пустил на самотёк партийно-политическую и массово-воспитательную работу во вверенном ему подразделении (следственное дело, листы 25, 26). Весной 1943 года своего заместителя по политической части старшего политрука Хухнобратова Холуденев обозвал оскорбительным прозвищем “дурак” и грозился “переломать ему ноги, если он будет проводить политбеседы не вовремя” (следственное дело, листы 45, 47, показания майора Хухнобратова). Тем самым Холуденев выявил свои злобно-террористические замыслы по отношению к партийному руководству. Обвиняемый открыто заявлял даже при солдатах, что “самая лучшая политбеседа — это крутая каша” (лист 74). В тех же немногих случаях, когда Холуденев не имел возможности уклониться от проведения политбесед, обвиняемый наполнял их извращённо-клеветнической трактовкой событий и безудержным восхвалением англо-американской военной помощи. Когда перед вступлением на территорию Германии политотдел дивизии поручил Холуденеву выступить на общем батальонном красноармейском собрании на тему: “Смерть за смерть и кровь за кровь”, Холуденев наотрез отказался и выявил своё звериное антисоветское нутро следующей фразой: “Немцы тоже люди” (лист 95).