Мумумон. Тише! Тише!
Мелифлор. Это Королева! Она смеялась.
Хаз. Неужели она догадалась…?
Мумумон. Надеюсь, нет.
Мелифлор. Она…она…не могла думать о нас.
Мумумон. Она…она…сама смеется.
Хаз. Что это может значить?
Мумумон. Возможно, ничего, возможно…
Мелифлор. Да, это тревожит меня.
Мумумон. Не то чтобы я боялся, но когда королева смеется… во дворце возникает чувство… как будто дела идут нехорошо.
Хаз. У людей иной раз появляются предчувствия. С этим ничего не поделаешь.
Мелифлор. Возможно… Возможно, потом мы сможем вернуться к нашему галантному замыслу. А сейчас я хотел бы на некоторое время скрыться.
Мумумон. Да, давайте скроемся.
Мелифлор. Так что если во дворце приключилось что–нибудь дурное, нас оно не коснется.
(Мумумон и Мелифлор уходят.)
Хаз. Давайте скроемся.
(Уходят все, кроме Зуна и Умаза. Зун все время сидел со склоненной головой у стола. Он остается в том же положении, не шевелясь.)
Зун (с горечью). Они последуют за Королевой.
Умаз. О могущественный повелитель…
Зун (про себя). Они вернутся назад, хвастаясь, что дерзнули последовать за Королевой.
Умаз. Могущественный повелитель.
Зун. Да, мой добрый Умаз.
Умаз. В давние времена некие принцы последовали за королевой и вернулись с похвальбой. Повелитель, труженики были разъярены. Будьте осторожны, Повелитель, ибо вы и я некогда отправлялись вместе за болота. Будьте осторожны. Они очень злы, Повелитель.
Зун. Я не думаю о рабочих.
Умаз. Повелитель, будьте осторожны. Это было очень давно; говорят, они были очень злы.
Зун. Я не думаю об этом, Умаз. Я не вернусь с похвальбой на устах с тех холмов, что лежат у подножия Этерской горы. Я не стану хвалиться, пока не поведаю Королеве о своей любви. Я хочу отправиться под венец с той единственной, которая уступает только Судьбе, если вообще уступает кому–то. Я не таков, как они, Умаз. Тот, кто поведет под венец Королеву — больше, чем слуга Судьбы.
Умаз. Повелитель…
(Он с мольбой простирает руки к Зуну).
Зун. Что, Умаз?
Умаз. Повелитель… На Королеве лежит проклятие.
Зун. Какое проклятие, Умаз?
Умаз. Мы не знаем, Повелитель. Мы простые люди, мы не знаем этого. Но старики поведали нам, что на ней лежит проклятие. Вот и все, что нам известно, Повелитель; нам об этом поведали старики.
Зун. Да, на Королеву может быть наложено проклятие.
Умаз. Не ходи за ней, Повелитель, когда она отправится к Этерской горе. На ней точно лежит проклятие. Оно сбылось для ее матери на той самой вершине.
Зун. Да, Умаз, проклятие сбудется.
Умаз. Не сомневайся, Повелитель; проклятие существует.
Зун. Умаз, я не сомневаюсь. Ибо в Королеве есть нечто чудесное, превосходящее все земные чудеса. Нечто, подобное грому за облаками или граду, летящему с небес; над ней в самом деле может тяготеть ужасное проклятие.
Умаз. Повелитель, я предупредил тебя во имя тех дней, которые мы провели вместе в далеком походе — там, за болотами.
Зун (пожимая ему руку). Спасибо тебе, добрый Умаз.
(Он уходит следом за остальными).
Умаз. Но куда же вы пойдете, Повелитель?
Зун. Я буду ждать, чтобы последовать за Королевой к Этерской горе.
(Уходит. Умаз тихо плачет над сокровищем Королевы).
Занавес
Сцена II
Дворец Зурма, зал Королевы Зумзумармы.
Время действия — то же, что и в сцене 1.
Королева. И никто не достоин поцеловать мою руку, Узизи? Никто?
Узизи. Никто, о госпожа моя. (Королева вздыхает). Вам не следует вздыхать, великая госпожа.
Королева. Почему мне не следует вздыхать, Узизи?
Узизи. Великая госпожа, такие вещи, как вздохи, предназначены только для любви.
Королева. Любовь — это радость, Узизи; любовь — это свет. Любовь заставляет их так легко танцевать в лучах солнечного света. Она сотворена из солнечного света и красоты. Она подобна цветам в сумерках. Как они могут вздыхать?
Узизи. Госпожа! Великая госпожа! Не говорите так о любви!