АНДЕРС. Всего два. Две зверюги.
ИСМАЭЛЬ. Два кролика-убийцы.
АНДЕРС. Отец их купил. Мы увидели у кого-то кроликов и умоляли его купить, и в конце концов нам купили, а мы обещали сами за ними ухаживать, я и единокровный брат. Ну мы тогда довольно маленькие были, лет семь, что ли. Нам купили при условии, что мы будем каждый день кормить их, поить и чистить клетку.
КЕЙТ. Без этого никак.
АНДЕРС. Отец каждый вечер, когда возвращался с работы, ходил проверять, чисто ли у них.
КЕЙТ. Ну а что такого, без этого никак. За своими животными надо ухаживать.
АНДЕРС. Но однажды мы играли в футбол, а отец вернулся домой и увидел, что мы забыли покормить их и почистить клетку, мы должны были делать это каждый день до того, как сядем за стол, и когда он пришел и увидел это… Знаете, что он сделал?
ИСМАЭЛЬ. Нет. Что?
КЕЙТ. Запихнул вас с братом в клетку.
ИСМАЭЛЬ. Выпорол вас как следует?
АНДЕРС. Нет, он перерезал им глотки, а потом заставил маму приготовить их, и нам пришлось на следующий день их съесть.
ИСМАЭЛЬ. Да ты что.
КЕЙТ. Зато вам урок на всю жизнь. Дал слово — держи.
АНДЕРС. Да. Мы их потом съели.
ИСМАЭЛЬ. Кроликов?
АНДЕРС. Да, под соусом, с картошкой.
ИСМАЭЛЬ. Ну и как на вкус? Как это вообще — сожрать собственных кроликов?
АНДЕРС. Как на вкус? Как кролик. Жареный кролик. Обычная крольчатина.
ИСМАЭЛЬ. Вкусно было?
АНДЕРС. Ну да, вкусно. Жестковато только.
КЕЙТ. Нехило.
АНДЕРС. Да… Это был нам урок — что надо держать свое слово и не увиливать от своих обязанностей, чтобы погонять мяч. Мы же вообще забыли про время.
ИСМАЭЛЬ. Да, надо учиться… Они едят в основном тунца, мой отец, там, где он сидит. Потому что они считают, что их кормят слишком жирной пищей. Слишком жирной. Слишком много жира. Кормят как свиней.
КЕЙТ. Да, нельзя же есть все подряд. Но он же там качается. Качается, да?
ИСМАЭЛЬ. Да. У них же есть тренажерный зал.
КЕЙТ. Ну да, в тюрьмах всегда есть.
КАЛЛЕ. А вы тоже ходите в спортзал?
ИСМАЭЛЬ. Они там целыми днями торчат…
КЕЙТ. У них там есть все необходимое.
ИСМАЭЛЬ. Или играют в волейбол.
КЕЙТ. Да, да, блин, достал уже про свой волейбол.
ИСМАЭЛЬ. Да, им уже надоело… Этим летом им привезут лошадей… Привезут лошадей для верховой езды.
АНДЕРС. Чтобы перескочить через колючую проволоку.
ИСМАЭЛЬ. Да, было бы неплохо.
АНДЕРС. А он будет ездить?
ИСМАЭЛЬ. Не знаю… Думаю, да. Чтобы немного развеяться.
КЕЙТ. Да, это полезно. Тунец — это хорошо, в нем много белка. Надо же быть в форме.
ИСМАЭЛЬ. Да, чтобы как-то время скоротать.
КЕЙТ. Нет, чтобы быть в хорошей физической форме и справляться с жизненными неприятностями.
АНДЕРС. Ты же вообще слабак. Собирался ходить с нами в спортзал три раза в неделю, а появился там всего раза четыре за все время.
ИСМАЭЛЬ. Да знаю… Дома были неприятности… Я никак не мог сконцентрироваться.
КЕЙТ. Я должен пройти все тесты, чтобы меня взяли в армию. Марш-бросок на шесть с половиной километров за сорок минут с двадцатикилограммовым рюкзаком. Знаете, за сколько я прохожу? За 34 минуты. Еще марш-бросок через полосу препятствий на четыре с половиной километра с двадцатикилограммовым рюкзаком за 42 минуты. Это я, конечно, проверить не смог по понятным причинам — где мне взять полосу препятствий, — но уверен, что прошел бы без проблем.
АНДЕРС. Ну да.
КЕЙТ. Вообще без проблем.
КАЛЛЕ. Где ты будешь служить?
КЕЙТ. Тебе-то что?.. В береговой обороне. Ваксхольм.
КАЛЛЕ. Там, говорят, жестко.
КЕЙТ. Надеюсь.
КАЛЛЕ. Я пойду в П-18 на Готланде. Пехотные войска.
КЕЙТ. Я думал, ты не особо увлекаешься физкультурой.
КАЛЛЕ. Да нет, как все.
КЕЙТ. А как все?
КАЛЛЕ. Играю немного в хоккей с мячом и в гандбол.
КЕЙТ. Мог бы как-нибудь с нами в качалку сходить.
КАЛЛЕ. Да… Может быть.
ИСМАЭЛЬ. Да, давай.
АНДЕРС. Это он-то?
КЕЙТ. Может быть?
КАЛЛЕ. Ну да, как-нибудь можно.
КЕЙТ. Когда?
КАЛЛЕ. Клево было бы попробовать. Я, честно говоря, никогда не был в качалке.