Андерс Колл. Нет, нет! Вранье!
(Пытается спрятаться.)
Эльза (все так же тихо). И будто ты тайком торгуешь водкой? А?
Андерс Колл. Если обо мне идут такие слухи — и погиб! Меня разорят!
Отто Херре (бросается к нему и ощупывает его). Так это правда? Так у тебя есть… у тебя есть…
Андерс Колл (вырываясь). Нет! Отпустите меня! Отпустите меня! Слышите! Оставьте меня! Я ведь так боюсь щекотки! Ой-ой-ой!
Отто Херре. В заднем кармане что-то есть. Когда он наклоняется, я вижу в его кармане что-то круглое. А ну-ка, Эльза!
Андерс Колл. Эт-то все вр-ранье!! Эльза. Я его попридержу! Уж я-то его удержу! Андерс Колл. Не трогайте меня! Я буду кричать! Эльза. Что ж, кричи, кричи! Придет полиция и заберет и тебя, и твою бутыль!
Женский голос (сверху, справа). Что там делают с Полевой мышью? Почему она так пищит?
Андерс Колл. Нет, нет, нет, нет!
(Отто Херре вытаскивает из кармана Андерса Колла большую бутылку.)
Это не моя! Вы слышите! Это мне было заказано! Это уже не моя водка!
Отто Херре (отпивает большой глоток).
Твоя или чужая,—
А вкус я одобряю!
Эльза. Дай и мне! Дай и мне! А, черт!
Отто Херре (отпив еще немного).
Попробую, постой-ка!
Отличная настойка!
Эльза. Ну, давай и мне! Давай и мне!
Отто Херре.
Пей, жадная душа!
Эх, водка хороша!
Андерс Колл. Да это же самый настоящий грабеж! Это грабеж!
Эльза. Никогда в жизни такой прелести не пивала!
Отто Херре. Эй вы, там, наверху! Вы знаете, вы отлично знаете, почему вы запрещаете нам этот божественный напиток!
Андерс Колл. Вы всю мою выручку вылакали! Выручку за много дней!
Отто Херре. А ты пей вместе с нами, гад!
Эльза (тихо). А знаешь, что мне пришло в голову? Вот кабы нам выбрать ночку потемней и поненастней, да и поджечь бы весь город? А?
Отто Херре. Не пойдет! Вся сволочь успеет спастись. А впрочем (таинственно), послушай, что я тебе скажу: под городом есть минные ходы. Еще с того времени, как пытались отвести реку, которая здесь протекает. Мы ведь живем там, где в древности было русло реки. Эти древние подкопы начинаются за домами и с двух сторон охватывают весь город. Их надо найти. Их надо наполнить порохом, динамитом и всякими другими взрывчатыми веществами. Потом подвести электропровод… Ха-ха-ха! Вот бы обнажились и разлетелись во все стороны грязные и смрадные потроха!
Эльза. Урраааа! То-то будет чертям жаркое!
(Вырывает бутыль у Андерса Колла и жадно пьет.)
Андерс Колл. Но ведь эдак-то и мы взлетим?
Эльза (передавая бутыль Отто Херре). А разве мы тоже взлетим?
Отто Херре (смотрит на нее свысока и пьет, затем передает бутыль Андерсу). Что может быть прекраснее! Я ведь много раздумывал о том, как я, Отто Берг Херре, помру. И вот как это будет! Вместе с тысячами людей я ринусь в рассветное пламя бессмертия! По моей команде все эти люди, как рабы восточных владык, забудут о своих привычках и последуют за мною, как на праздник. Подумать только: оставить жизнь, озаренную великими порывами, но полную трудностей и лишений, а часто не сулящую признания, для того, чтобы хоть в последний миг выполнить свое назначение. Это ведь восшествие на престол! Подумать только: мы увидим свое имя, начертанное золотом, читаемое всеми народами. Мы воссядем на курульном кресле,[8] сооруженном из костей миллионеров. А, ха-ха-ха! Попирая ногами их мешки с деньгами! Удивление и проклятия человечества, гремящие, как величественный оркестр! Как море оваций! А, ха-ха!
Женский голос (как прежде — сверху, справа). Идут! Идут!
Андерс Колл (испуганно). Кто идет?
Эльза (в один голос с ним). Кто?
Отто Херре (в один голос с Андерсом и Эльзой). Кто идет?
Женский голос. Похоронная процессия! Они еще наверху!
Эльза. А, ну тогда у нас еще много времени!
Андерс Колл (тихо). Все эти минные ходы, знаешь ли… да, да… многие поговаривают о них… но до них ведь не доберешься…
Отто Херре. В том-то и дело! В том-то и дело!
Андерс Колл. И вода в них и всякое прочее…
Эльза. Да, да, я тоже слышала.
Отто Херре. Вот они каковы, рабские души! Довольно малейшего препятствия — капли воды, малой песчинки, — чтобы они отказались от мысли о мести, испугались своего стремления к свободе и свету!
8
Курульным креслом в древнем Риме называлось сделанное из драгоценных материалов кресло, только восседая на котором высшие должностные лица (консулы и др.) могли творить суд, выслушивать просителей и т. д.