М а ш а. Были…
И р т ы ш. Ясно. Возместим! (Собирает у ребят деньги.)
М а ш а. Что вы делаете? Не надо, не надо! Ой, да зачем же?
И р т ы ш (шутя). А затем, чтобы создать тебе материальную базу для дальнейшего проявления чуткости. На, держи! (Дает ей деньги.)
М а ш а. Не возьму!
И р т ы ш. Ты что же, против проявления чуткости?
М а ш а. Нет, я… У меня сегодня день рождения. Я угощаю, ладно?
И р т ы ш. Это дело другое! Поздравляю тебя, Маша. (Глотнул из бутылки и передал другим.) По глотку за Машу! Наш трудовой подвиг посвятим ей!
М а ш а (с благодарностью посмотрела на Иртыша). Зачем? Не надо…
С м о л к а. А я думаю — надо! Надо любить человека, беречь его, верить в него! Эх, братцы! Когда вот такая спайка в коллективе, крепкое товарищество, то коммунизм уже не за горами!
М а ш а. При коммунизме все станут… (смотрит на Иртыша) честными, правдивыми…
С м о л к а (подхватывает). …мужественными, добрыми! Тогда исчезнут такие мерзкие чувства, как равнодушие, ложь, лень, зависть, эгоизм! Человек станет гармонически развит, всесторонне образован!
И р т ы ш. Ты кончишь пять институтов…
Л о м о н о с. Прочитаешь все книги на земном шаре, так?
С м о л к а (Ломоносу). А ты наконец получишь аттестат зрелости и поступишь в заочный вуз!
П е т я. Маша вырастет в Любку Обидную!
Смех.
М а ш а. А какие вы будете с Леней?
Л е н я. Мы будем, но какими — сказать затрудняемся.
И р т ы ш. Они наконец напишут новую музыку на новые слова.
Смех.
М а ш а. А каким будешь ты, Иртыш?
О л е г (из глубины). Да, Роман Иртышев, ответь — каким будешь ты?
С м о л к а. О, Олег! Смотрите! Где ты был, Олег? Спал?
О л е г. Нет. (Иртышу, строго.) Ну, так ответь же, Роман, каким ты будешь?
И р т ы ш (улыбаясь). А таким же, как есть.
С м о л к а. Ого! В переводе на русский это значит, что наш бригадир уже сейчас человек будущего.
О л е г. Он пусть сначала станет человеком настоящего!
М а ш а. Ой, что это ты, Олег? У тебя лицо белое!
И р т ы ш (вставая, Олегу). Вот что, комсорг. Мы, конечно, отдохнули, а ты… поспи свой час… (Приказывает.) Остальным — работать!
О л е г (Иртышу). Как?!
И р т ы ш. Что — как?
О л е г. Как, спрашиваю, работать? Так, как ты?
И р т ы ш. Слушай, комсорг, перестань темнить. Здесь почти вся бригада. Говори прямо, чего ты хочешь?
О л е г (волнуясь). Я не верил своим глазам… Сомневался, самому себе не верил! Потому что этого не должно быть у нас… Но я дважды проверял, дважды! (Иртышу.) Восемнадцать часов твоей «героической» работы по сварке паропровода — брак! Когда домна пойдет, сваренные тобой швы под давлением разойдутся! Кто у тебя принимал работу?
И р т ы ш. Настоящие люди мне верят на совесть.
О л е г. Значит, никто не принимал? Я так и думал. Совесть? А где же она, твоя совесть, Роман Иртышев? Где рабочая совесть?
И р т ы ш. Замолчи, Олег! Я ударю тебя!
О л е г. А я тебя!
М а ш а. Ой!
Л о м о н о с. Ребята, ребята, тихо, так? (Становится между ними.)
И р т ы ш (всем). Он лжет! Он клевещет на меня, потому что завидует мне. Раньше я это только предполагал, Теперь вижу, что так и есть.
С м о л к а. Товарищи, но ведь это же легко проверить. Пойдемте сейчас все вместе…
И р т ы ш. Нет! Я предлагаю не ревизией заниматься, а продолжать работать. Мы и так много времени потеряли. За свою работу я отвечаю сам!
О л е г. Мы все отвечаем!
С м о л к а. Один за всех, все за одного! В этом суть жизни бригады. Наш закон, Иртыш!
И р т ы ш. Вера в человека — наш закон!
П е т я. Так вы ж оба человеки!
Л е н я. Кому же верить, тебе или ему?
И р т ы ш. Одному или другому!
С м о л к а. Но Олег же говорит…
И р т ы ш. А я говорю, что там полный порядок! Приказываю: начинай работу! Мы дали слово…
О л е г. Работать честно!
И р т ы ш (Олегу в лицо). Ненавижу тебя, такого честного, гладенького, без сучка и задоринки! Такого не бывает! Такого и тебя нет. (Хриплым голосом.) Я ставлю вопрос о доверии мне.
Л о м о н о с. Мы тебе верим, Иртыш!
О л е г. Я — нет!
И р т ы ш. Знаю. (Ко всем.) А вы?
С м о л к а. Ну, Иртыш, почему ты не хочешь? Надо же установить истину… Или ты боишься?