Эмилия
О Цезарь, предаюсь твоей я доброте,
Она как свет в моей душевной темноте.
Быть больше не хочу в преступном ослепленье.
Что казнь мне? Совести ужасны мне мученья.
Одно раскаянье живет в душе моей,
В своей неправоте признаться надо ей,
Богами одарен ты высшей добротою.
Как я хотела бы склониться пред тобою.
И смею думать я — ты будешь добр ко мне,
Ты жизнь мне возвратил, дал счастье всей стране.
Пусть ненависть свою бессмертной я считала —
Она уже мертва, тебе я верной стала.
О мести мысль теперь душе моей страшна,
Желанием тебе служить душа полна.
Цинна
Что я могу сказать, когда всем преступленьям
Ответить захотел ты благостным прощеньем!
О величайший дух! О милость без границ!
Как стал ты вознесен! Как я повержен ниц!
Август
Не стоит повторять то, что забыть решили.
Хочу я, чтоб со мной Максима вы простили,
Он предал нас троих, но дерзостью своей
Невинность вам вернул, мне сохранил друзей.
(Максиму.)
Со мною рядом встань и будь на прежнем месте,
Вновь славой облечен, достоин прежней чести.
Эвфорба же пора простить вам всем троим.
Мы браком любящих теперь соединим.
(Максиму.)
Их счастью суждено стать казнию твоею.
Максим
Ты слишком справедлив; и я роптать не смею.
Смущен тем более я милостью такой,
Что честолюбию теперь я чужд душой.
Цинна
Дай добродетели, отныне возрожденной,
Служить тебе, забудь, что я попрал законы.
Пусть небо рушится — она теперь тверда
И колебаться уж не станет никогда.
Пусть тот, чьей волею все на земле вершится,
Отнимет жизнь у нас, чтоб дням твоим продлиться,
Пусть я, которому завидуют сейчас,
Стократ тебе верну все, чем ты даришь нас!
Ливия
О Цезарь! Твоего величия светило
Пророческим лучом мне душу озарило.
И боги говорят сейчас через меня,
Что счастьем с этого ты насладишься дня.
Теперь уж нечего тебе врагов бояться —
Народ готов тебе без спора покоряться,
И тот, кто больше всех был властью отягчен,
От всей души теперь признает твой закон.
Бесчестный замысел иль заговор ужасный
Уж жизни омрачать не будут столь прекрасно
Нет более убийц и злобы без конца —
Постиг искусство ты, как привлекать сердца.
Рим, что не чувствует себя отныне сирым,
Тебе готов отдать владычество над миром.
И доброта твоя свидетельство ему, —
Что должен быть тебе он верен одному.
От долгих смут ему дано освобожденье —
К единовластию имеет он влеченье,
Он ставит алтари тебе, готовит храм,
К бессмертным хочет он причесть тебя богам,
А твой благой пример в потомстве отдаленном
Пребудет как завет властителям и тронам.
Август
Пророческим словам поверить я готов.
Внимайте же всегда велению богов.
Пускай умножатся им жертвоприношенья
В дни, полные для нас особого значенья,
И заговорщикам желал бы я внушить,
Что Август все узнал и хочет все забыть.
Никомед{5}
Трагедия
Перевод М. Кудинова
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Прусий, царь Вифинии.
Фламиний, римский посол.
Арсиноя, вторая жена Прусия.
Лаодика, царица Армении.
Никомед, старший сын Прусия от первого брака.
Аттал, сын Прусия и Арсинои.
Арасп, начальник телохранителей Прусия.
Клеона, наперсница Арсинои.
Телохранители.
Действие происходит в Никомедии.[84]
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Никомед, Лаодика
Лаодика
Отрадно видеть мне, что блеск великих дел
Царить у вас в душе мне помешать не смел;
Отрадно сознавать, что войска предводитель,
Увенчанный венком лавровым победитель,
Как прежде, побежден любовью и готов
Величьем озарить мой недостойный кров.
Но, сколько б всяких благ нам небо ни сулило,
Объята страхом я, теперь мне все немило:
В смущении на вас я устремляю взор,
Всем сердцем чувствуя, как вам опасен двор.
Здесь ваша мачеха главенствует над нами,
Царь, ваш отец, на все глядит ее глазами,
Ее желания законом высшим чтит,
И можете судить, чем это вам грозит.
Питать к вам ненависть, ревнуя к вашей славе,
Из-за меня вдвойне она считает вправе:
Ваш брат и сын ее недавно возвращен...