Ну, а теперь громче говори.
Б у д о ч н и ц а. Понимаешь, товарищ, это дело було ще, когда свит бул. Так я гусив гоняла на вирхний пруд, потому там вода чище…
Л е н к а. Длинный рассказ, гражданка!
Будочница хочет что-то сказать.
Подожди, я тебя все равно не пойму. Вот с тобой наш комиссар поговорит. Дневальный, зови комиссара.
С у с л о в (отрывается от амбразуры). Щас!
В дверях стоит к о м и с с а р бронепоезда Л о с е н к о.
А я за вами, товарищ комиссар.
К о м и с с а р. Что такое?
С у с л о в. Поговорите с будочницей. Красный огонь дала: поезд остановили.
К о м и с с а р (быстро подходит к амбразуре, высовывается и кричит). В чем дело, мамаша?
Л е н к а. Иди, иди, вон комиссар наш.
Б у д о ч н и ц а. Здравия желаем. Так я уже казала, що як я — тады еще свит бул — гусив гоняла на верхний пруд, потому там вода чище; воны, подлюги, люблять чистую воду…
К о м и с с а р (с досадой). Знаю я про гусей. Только не думаю, чтобы они поезда останавливали.
Б у д о ч н и ц а. Не, не то. Как влизла я на бугорок — а с его усе видать, с бугорка — бачу: в лощине конные едут, вроде ховаются, да к лесу, к лесу усе больше. Вот и думаю: чего б это хорошим людям от народу ховаться? И коляски у их були… с орудиями…
К о м и с с а р. А может, так надо. Ишь какая… какой стратег нашелся.
Во время беседы в вагон слева вошли к о м а н д и р и п о л и т р у к.
Спасибо все-таки. Давай, Ленка, ходу.
Б у д о ч н и ц а. Счастливого пути!
К о м и с с а р. Благодарствую!
Поезд трогается. Комиссар оборачивается и видит вновь пришедших.
Слыхали? Что скажешь, Григорий Михайлович? Ведь ты у нас — голова.
К о м а н д и р. Нет абсолютно никаких данных, чтобы сделать какие-нибудь выводы. Вас, очевидно, интересует: чем можно объяснить присутствие в этом районе сводной кавалерийской части — ведь, кроме конного отряда, я слышал, были пулеметы и тачанки. Не думаю, чтобы это была артиллерия. Под колясками с орудиями будочница подразумевала, конечно, пулеметные тачанки. Трудно что-нибудь сказать. Скорее всего это наши новые формирования.
Пауза.
Но, с другой стороны, нам известно, что где-то на южном участке был прорван фронт. Прорыв, правда, быстро ликвидировали, однако крупное вражеское соединение, сплошь кавалерийское — это данные оперода армии, — пробились в наш тыл. Им командует Мамонтов. Я помню его по боям под Харьковом.
Пауза.
Думаю все-таки, что это наши части, направляющиеся для уничтожения белого отряда в нашем тылу. Вот и все.
К о м и с с а р. Так-с. По-моему, тоже так.
Пауза.
Только все же напрасно я не дал распоряжения будочнице связаться по телефону с Узловой — все спокойнее было бы.
П о л и т р у к. У вас есть мысль, что это белые?
К о м и с с а р. Нет, у меня, Яша, никаких мыслей. Я сказал: «было бы спокойнее». Предосторожность — она никогда не вредит! (Идет к дверям, политрук за ним.) Скажи Ленке, чтоб больше десяти верст в час не делала, пока солнце не покажется.
П о л и т р у к. Слушаюсь!
Комиссар уходит направо, а политрук проходит на паровоз.
Пауза.
К о м а н д и р (Суслову). Дневалишь?
С у с л о в (рапортуя). Так точно, товарищ командир. За время моего дежурства…
К о м а н д и р (перебивая его). Ладно… Знаю — все в порядке. А все-таки, Степа, ленту в пулемет заправь. Черт его знает, может быть, банда какая-нибудь.
С у с л о в. Слушаюсь, товарищ командир. (Идет к башенке и заправляет ленту.)
Командир, осмотрев спящих, уходит вслед за комиссаром.
Пауза.
С и к о (поднимаясь с пола). Темное дело. Теперь вспомнил, еще вечер был — у меня глаза очень хорошие — видел, конный человек… Я видел, внимания не обращал. Мы проехали — а он в сторону поскакал.
С у с л о в (отмахиваясь). Будет тебе! Ну чего панику наводишь? У страха глаза велики.
С и к о (встает, исподлобья смотрит на Суслова). Кто сказал, что Сико — трус?
С у с л о в. Ну вот и полез в бутылку. Спи, тебе говорят. У меня глаз открытый — видишь? (Лезет в башенку с пулеметом, смотрит в открытое оконце.) Ночь-то какая! Как днем светло. Луна, звездочки. У тебя на родине есть такое небо?