А н н а С т е п а н о в н а. А старик на него не бросался?
Д м и т р и е в. Была, так сказать, попытка, но…
Л е н а. Вы не знаете, куда они пошли?
Д м и т р и е в. Товарищ командир — в порт, а Иван Степанович куда-то по своим надобностям.
А н н а С т е п а н о в н а (Дмитриеву). Спасибо тебе, Костя!
Д м и т р и е в. К вашим услугам! Пардон! (Уходит.)
Л е н а. И я пойду.
А н н а С т е п а н о в н а. Подождите! Сядьте со мной! И расскажите, что случилось.
Л е н а. Где?
А н н а С т е п а н о в н а. С «Дельфином».
Л е н а. Ничего!
А н н а С т е п а н о в н а. Правда?
Л е н а. Правда! Я бы знала…
Пауза.
А н н а С т е п а н о в н а. Так!.. Ну… а с вами… он говорил?
Л е н а. О чем?
А н н а С т е п а н о в н а. О главном!
Л е н а. Не понимаю…
А н н а С т е п а н о в н а. Да ты не скрывай: я ведь все знаю! Хотя Миша мне первый раз в жизни и не сказал, но я сама догадалась.
Л е н а. О чем, Анна Степановна?
А н н а С т е п а н о в н а. Ну ладно, ладно… Значит, можно будет скоро вас поздравить?..
Л е н а. Ах, вот что… Да… Можно… Спасибо…
А н н а С т е п а н о в н а. Да чего вы там бормочете?.. О счастье, Леночка, громко говорить надо… Ведь любит же он вас. Я-то это знаю! Что ж, так и будем в прятки играть?.. Ведь я сегодня утром сама видела…
Л е н а. Сегодня?
А н н а С т е п а н о в н а. В наше время помолвки справляли, а вы — все молчком… Ну, ваше дело… Будь ему хорошей женой, дочка… (Целует Лену.) Чудно… секреты устраивают. (Уходит.)
Л е н а. Значит, мне… значит, не показалось.
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Лодка. Тишина. К у р а к и н лежит на койке, бледный. О р л о в у переборки, ведущей во второй отсек, слушает стук.
Пауза.
О р л о в (вытирая лоб платком). Живы, здоровы, работают как будто успешно…
К у р а к и н. Я больше не могу терпеть, товарищ старший лейтенант. Разрешите попрощаться.
О р л о в. Зачем?
К у р а к и н. Чувствую, что мне пора…
О р л о в. Нет, рано! (К Джибели.) Маску!
Джибели быстро подносит маску ко рту Куракина, и тот порывисто дышит.
Пауза.
К у р а к и н. Ох, как хорошо!..
О р л о в. Так вот, товарищи… Мы держались вместе до последней возможности. А сейчас количество хлора уже таково, что надо… расставаться. Здесь нас слишком много… Приходится принять решительные меры. Нам теперь остается индивидуальное спасение… Этот способ, как вам известно, трудный, и к нему надо быть особо подготовленным, учитывая (кивает на глубомер) тридцатидвухметровую глубину. У нас всего четыре маски на семь человек! Следовательно, наверх должны пойти четверо… в масках!
Все, кроме Куракина, переглядываются.
Да, да, уйдут четверо, а трое… останутся здесь… без масок! Это довольно рискованное мероприятие: выйти из лодки через торпедный аппарат. Но случаи такие бывали и заканчивались удачно. Поэтому попытаться надо. Действуйте очень осторожно. По выходе поднимайтесь медленно, ориентируясь по муссингу[5]. (Берет муссинг, показывает матросам.) Напоминаю: метр пройдете — узел, значит — остановка. Предупреждаю вас, товарищи: малейшая торопливость — и вас раздавит вода. Понятно?
В с е (кроме Куракина). Понятно, товарищ старший лейтенант!
О р л о в. Вот теперь давайте с умом отбирать: кому — идти, кому — оставаться! Меня не считайте! Я офицер и поэтому лодку не покину. Значит, остается шесть человек.
Пауза. Все молчат.
Ну?
Г р и г о р ь е в. Это неправильно, товарищ старший лейтенант! Вы не должны подвергать себя такой опасности…
О р л о в (резко). А вы обратили внимание, товарищ мичман, что я этот вопрос с вами не обсуждаю? Я вам приказываю меня не считать!
Г р и г о р ь е в. Есть вас не считать, товарищ старший лейтенант! Значит, из шести человек…
К у р а к и н (тихим голосом). И меня не считайте… Я же нипочем не доберусь.
Григорьев косится на Орлова.
О р л о в. Ну что вы на меня смотрите? Куракин совершенно прав! Давайте быстрей!