Сия причина (среди тысячи прочих) свидетельствует: ни при каких обстоятельствах нельзя из-за революции покидать свое отечество, ибо откуда знать, удаляясь в изгнание, что не сможешь послужить еще законной власти? Здесь я вижу лишь немного исключений, хотя весьма оправданных и весьма почетных, кои касаются того небольшого числа персон, которые состоят при особах монархов и которые обязаны следовать за ними. Люди эти не должны оборачиваться назад. Долг всех остальных — оставаться на объятой пламенем земле, творить по возможности добро, препятствовать злу и сохранять надежду до самой последней минуты, пока она не станет совершенно бессмысленной. Таковой взгляд на вещи всегда позволял мне, как вы имели возможность видеть, быть весьма терпимым ко всему, что происходит внутри страны, если, конечно, речь не идет о преступлениях. На сей счет есть твердое правило: не повиноваться узурпатору только в том, в чем должно быть отказано и законному государю. Все остальное позволительно и не содержит ничего безнравственного. Блейк7 говорил своим людям: «Друзья мои, не наше дело, что творится в Лондоне. Об этом пусть заботится Провидение, наше ремесло — драться с испанцами» [78] И, действительно, Провидение прекрасно справилось с Кромвелем, а победы Блейка прославили Англию, которая сегодня почитает его более, чем если бы он отправился просить милостыню у заносчивых чужеземцев. <. .)
Мой любезный, мой дражайший друг, позвольте мне сказать, что нация ваша не похожа ни на одну другую; кровь ее всегда неспокойна; все суждения страстны, и даже сама истина обретает иногда такую остроту, что становится похожей чуть ли не на безумие. И если в таковом состоянии представляется вам какое-нибудь великое заблуждение под покровом законности и справедливости, тогда то и другое соединяется в вашем уме, и вы делаетесь уже неизлечимы.
К примеру, уж вы-то никак не почитаете себя революционером, но, несомненно, относитесь к таковым, ибо верите, что Франция — это Король. Но сия великая монархия была создана из сплава христианства и политики, духовенства и аристократии. Сам я, быть может, оплакиваю ее куда искреннее и с большим пониманием, чем многие из прежних ее подданных. <...)
Но вы, любезный мой Граф, вы, столь добрый, столь прямодушный, столь благородный, столь чистый и верный, знаете ли вы, что делать, если Фортуна вдруг неожиданно смилостивится и власть окажется в ваших руках? Ведь вы начнете с раскола и не услышите ни рыданий честных людей, ни одобрительных воплей черни. И это потому, как я уже сказал, что в уме вашем соединились, к несчастию, заблуждения со справедливыми и благородными чувствами, и все это стало единым и неделимым, как священная Французская Республика. Вы одушевляетесь сим злосчастным союзом, словно святой и чистой истиной. <. .)
Брат мой уже полковник при главной квартире Его Императорского Величества! Он воевал в Персии, и год назад под Ахал- цьгхом ему прострелили правую руку. Целый месяц мучили его адские боли, и дело шло к тому, чтобы остаться без руки. К счастью, через несколько дней явится он сюда собственной персоной с двумя руками и двумя крестами: Св. Владимиром на шее, полученным совершенно неожиданно, поелику доселе не было у него никаких наград. И к сему еще начальству захотелось присовокупить Св. Анну. Это не так уж плохо. Когда он приедет, я передам ему ваши поклоны, к коим он, как и все наше семейство, весьма чувствителен. Сын мой благодарит вас от всего сердца и свидетельствует свое почтение. Он теперь шестой поручик из тридцати и адъютант при генерале (Прерадовиче) 9 Несмотря на все свое благоразумие, он разоряет меня, но возразить тут совершенно нечего. <. .)
Есть все признаки, что скоро начнется схватка. Будет ли это к добру? Сие мне неизвестно, равно, как полагаю, и всему свету. Останется ли дом Бурбонов вне закона? В пользу сего есть приметы, как известные вам, так и те, коих вы не видите, хотя некоторые у вас 'перед глазами. Если это так, всякий честный человек должен надеть траур, ибо тогда для нас все потеряно; наш прежний европейский дом безвозвратно разрушен, почти со всеми царствующими фамилиями покончено, и Европа обречена на агонию в течение четырех или пяти столетий, подобную средним векам. Но возможно ли для Бурбонов возродиться и занять прежнее свое место? Может ли случиться так, что однако я боюсь наскучить вам. Mojj записочка становится уже слишком длинной. Дабы убедить вас в вероятии некоторых событий, надобно подробнее разобрать такие причины, о коих я не могу говорить с вами, ведь вы же все-таки якобинец. <...)
78
Английский адмирал Блейк сначала принадлежал к партии Кромвеля. После того как осудил он приговор Карлу 18, Кромвель удалил его из Англии, назначив командовать несколькими морскими экспедициями, которые завершились победами и лишь увеличили славу Блейка.