Свекровь, сорокалетняя бойкая женщина, шутливо жаловалась соседкам, гордясь собой, сыном, снохой:
— Сын–то что отчупил, а? Того и гляди бабушкой сделает! А я ить сама еще троих родить могу!
Осень и зима промелькнули быстро: счастливые дни летят незаметно. Анюта в первые дни после свадьбы с волнением и испугом прислушивалась к себе, пытаясь обнаружить признаки зарождающейся жизни. Шли дни, месяцы, ничего не происходило. Испуг сменился надеждой, но надежда все обманывала и обманывала.
_ Что–то молодые твои ленивые такие, не торопятся! — говорили соседки свекрови.
— А куда им спешить! Сами еще дети. Пусть поживут, — отвечала свекровь, но каждый месяц, заметив, что Анюта прихворнула, недовольно спрашивала: — Опять пришли?
Анюта виновато опускала голову.
Осенью из Тамбова к матери приехала в отпуск сестра Раиса Павловна, Анютина тетка. Работала она врачом в городской больнице. Анюта, смущаясь, поделилась с ней, что они с мужем хотят маленького, а он почему–то не получается.
— Родишь еще, — успокоила Раиса Павловна. — Живете–то всего год… Да и тебе восемнадцать только. Это не двадцать восемь, беспокоиться нечего. Успеешь! Я–то в тридцать лет родила!
Анюта знала историю своей тетки. Раиса Павловна никогда не была замужем. Молодость ее совпала с годами войны, ровесники не вернулись с фронта. Когда Раиса Павловна поняла, что ей не суждено обзавестись семьей, она решила родить ребенка и стала искать подходящего для своей цели мужчину. Увидела однажды в кинотеатре рослого красивого офицера и поняла, что сын ее должен быть таким. После сеанса она долго шла за офицером по улице, не решаясь подойти. Наконец решилась, остановила его. Они присели на лавочку, и Раиса Павловна рассказала офицеру, зачем он ей нужен… Родила она дочь, и до сих пор не знает даже имени ее отца. В этом году перед отпуском Раиса Павловна проводила в первый класс своего внучка.
Прошла и вторая зима, а весной свекровь направила сына со снохой в Тамбов в городскую больницу. Там через две недели стало ясно, что Коля не может иметь детей.
— Теоретически–то возможно, — пояснил доктор. — Но слишком маленький шанс! Все равно, что в лотерею «Волгу» выиграть. Выиграть–то можно, а попробуй–ка!..
— И сделать ничего нельзя? — спросил ошеломленный Коля.
— Практика показывает, что бесполезно что–либо предпринимать… Придется вам смириться. И без детей живут люди…
— Как же без детей! — воскликнул Коля, не веря услышанному. — Я — без детей! Нет, это невозможно! Не может быть!
Все лето Коля пил таблетки. В августе снова поехал в Тамбов. На этот раз один. Вернулся через неделю, пьяный. Ночью в постели прижимался к Анюте, плакал. Плечо у нее было мокрое от его слез. Плакала и она.
— Как же без детей жить, а! Зачем жить–то! — повторял он, всхлипывая.
Анюте страшно было слышать эти слова, страшно сознавать их правду.
— Может, еще будут? — шептала она дрожащим голосом. — Может, будут! Врач говорил…
Утром она слышала, как свекровь раздраженно ворчала на сына.
— Распустил сопли… Разнылся! Врачу поверил… Им, врачам–то, только бы отвязаться… Где это ты видел, чтоб мужик детей иметь не мог? Все у тебя на месте, все при тебе! Баб бесплодных сколько угодно встречала, у нас в деревне их несколько, а чтоб мужик… Это уж ты брось!
Анюте обидно стало слышать это, больно! Она шумно встала с кровати, чтобы свекровь поняла, что она не спит. Свекровь замолчала.
Коля с тех пор стал все чаще возвращаться с работы пьяным. Ходил хмурый, злой, Анюта ластилась к нему, успокаивала, убеждала, как и свекровь, чтобы не верил врачу, все будет у них в порядке. Он еще больше злился, кричал:
— Что вы меня, как маленького, уговариваете!
Счастливые дни остались в прошлом. Анюта мечтала, что они вернутся и все пойдет, как прежде. Но Коля становился все раздраженней, а в редкие теперь минуты нежности говорил, что она уйдет от него, не станет жить с бесплодным. Ей странно было представить это: так живы были в памяти недавние счастливые переживания. Все чаще она вспоминала встречи с Колей до замужества, первые дни жизни в его доме. Потом стала мечтать, как родится у них мальчик, как Коля бросит пить, станет прежним. Все больше она становилась мечтательной, начала жить в вымышленном мире. В столовой она, забывшись, спохватывалась вдруг, глянув на часы: обед прошел, а маленький дома не кормлен, плачет теперь, надрывается. Анюта бросалась к двери, ругала себя, мол, какая же она мать! Но в дверях останавливалась, вспомнив, что ребенка у нее нет, да и никогда не будет.