Ветерок обдувал Павлушина прохладой, шелестел осокой, тихо, еле заметно рябил воду. Озеро было большое. Лес на другом берегу темнел далекой полосой. Андрей смотрел на тихую воду и думал: грустил ли кто на этом берегу? Любовался ли кто тихими водами? Ожидал ли в томлении любимую под деревом? Или тысячелетия тихо спало оно в своих берегах, даже во сне не предчувствуя каких–либо изменений в судьбе?.. Пройдет два–три года, и начнут глядеться в воды его многоэтажные дома, и будет томиться первой любовью мальчишка, который пока беззаботно бегает по асфальту далекого города. Будут, скоро будут свидания на его берегах, и будет слушать оно незнакомый пока перестук железных колес. Привыкнет к нему, как привыкло сейчас к ежедневному стрекоту вертолетов. Восторг от этих мыслей, от тишины, от того, что именно ему предстоит всколыхнуть дикий край, охватил Павлушина.
— Тишина какая! — крикнул он, поворачиваясь к десантникам, — Мы пионеры! Мы первые ступили… — Андрей запнулся, увидел, как из тайги, совсем близко от него, бесшумно вышел невысокий человек в коротком халате, отороченном мехом. Халат был из какого–то грубого сукна, подпоясан тонким ремешком. Волосы на непокрытой голове человека довольно длинные и седоватые. Лицо широкое, морщинистое, с щелочками–глазами. «Хант!» — догадался Павлушин.
Десантники дружно обернулись в ту сторону, куда смотрел Андрей. Хант опирался на суковатую палку. Из–за плеча торчал ствол ружья.
— Пионер! — усмехнулся Звягин, взглянув на Андрея.
— Здорово, — дружелюбно сказал хант, подойдя к ним.
— Здравствуйте! — разноголосо и настороженно ответили ему десантники, поднимаясь.
— Спедиция? — неторопливо и спокойно спросил хант и достал из–за пазухи кисет.
— Экспедиция, экспедиция! — кивнул Ломакин.
— Знаю, — сказал хант, набивая трубку табаком. — Землю дырявить, нефть промышлять… Внук мой, Кирилл, на буровой самому большому начальнику первый помощник. Хороший охотник был… Пропал охотник…
— Мы не бурильщики, — ответил Ломакин. — Мы железную дорогу ведем. Тут поезда ходить будут!
Хант поджег табак в трубке и покачал головой.
— Зверь уйдет, однако! Птица уйдет… Рыбы мало станет!
— Это так, так! — подтвердил Ломакин. — Тут уж ничего не поделаешь.
— Да, однако, — пробормотал хант и так же неторопливо отправился дальше.
— Он там неподалеку от речки живет. Один, — тихо сказал Ломакин, когда старик отошел. — Зверь уйдет, он тоже здесь не задержится… Ну что ж! Приступим!..
— Погодите! — перебил его Колунков и начал рыться в своем рюкзаке.
Он достал оттуда фотоаппарат и указал рукой на кучу привезенных с собой вещей:
— Располагайтесь, господа!
— Молодец! Не забыл просьбу начальника, — сказал Ломакин, застегивая пуговицы ватника.
— Исторический момент! — воскликнул Сашка, брякнувшись на рюкзак. — Потомки должны знать в лицо тех, кто нарушил покой тайги! Должны знать, кому выносить приговор!
— Поплотней! Поплотней! — командовал Олег.
Десантники расселись, а он ухватил за лямки рюкзак, стоявший в стороне.
— Не трожь! — крикнул Звягин.
Олег недоуменно отпустил лямки.
— Там лампа… Разобьешь стекло! — пояснил Звягин.
Тогда Колунков вытащил из кучи свой рюкзак, поставил его в трех шагах от группы, положил на него фотоаппарат, присел перед ним на корточки, навел объектив на десантников, опустил автоматический спуск, нажал кнопку и, услышав жужжание, кинулся к товарищам, подбежал, шлепнулся на землю перед ними и замер, глядя на фотоаппарат.
10
Десантники разбирали тюки, инструменты. Бригадир взял лопату и направился к реденькому сосняку, стоявшему на самом высоком и сухом месте, где должно было быть первое жилище нового поселка. Место для землянок Ломакин приглядел месяц назад, когда в первый раз прилетел сюда. Десантники разобрали лопаты и топоры, двинулись вслед за ним. Возле вещей остались Владик с Анютой. Матцев заправлял из канистры бензином пилу, а девушка готовила кастрюли, продукты.
Ломакин остановился на сухой просторной площадке меж двух сосен, огляделся. Трава под соснами не росла. Земля покрыта толстым многовековым слоем хвои, мягко пружинила под ногами. Борис Иванович легонько ковырнул землю лопатой, отсчитал несколько шагов от метки, снова ковырнул лопатой. Подошел Матцев с бензопилой на плече. Он опустил ее на землю и так же, как и все, стал наблюдать за Ломакиным, который отчеркивал лопатой контур землянки. Бригадир с силой вогнал в землю лопату и проговорил:
— Давайте! — Потом кивнул Матцеву: — Пошли! Андрей, идем с нами, будешь сучья обрубать… попутно и дров для костра заготовишь!