Вмешались товарищи делегата, отбили его. Стрелецкая слобода замитинговала. А в этой каше объявился неожиданный предводитель, Иван Андреевич Хованский. На польской и шведской войнах он командовал корпусами, отличился в нескольких сражениях. Но человеком не слишком умным, носил прозвище «Тараруй» — балаболка. Он считал, что его обидели, не оценили заслуг, обходят в чинах. К тому же Хованский был тайным раскольником. Вот он и задумал сыграть на возмущении. Ездил по полкам и внушал, что дальше будет еще хуже, им не дадут «ни корму, ни денег», а «бояре-изменники» продадут Москву еретикам и искоренят православие.
27 апреля скончался царь. Тут же, у гроба, партия Нарышкиных предприняла заранее подготовленный демарш. Патриарх Иоаким обратился к присутствующим с вопросом: кому быть государем, Ивану или Петру? Большинство бояр высказалось за Петра, но указывали, что для решения надо созвать Земский Собор. Нет, Иоаким не хотел давать Милославским опомниться. Объявил — зачем ждать? Вышел на Красную площадь и задал тот же вопрос собравшейся толпе. Кого хотят люди? Закричали: «Петра!». Софья возражала, что подобное избрание незаконно, а если Иван недееспособен, то и Петр еще мальчик. Предложила: пусть будет два царя. Патриарх легко разбил ее доводы, указал, что многовластие пагубно, и Богу угоден един государь.
Да уж какой там государь! Петру было 10 лет, а его мать никогда не имела отношения к власти. Все надежды она возлагала на Матвеева — приедет, возьмет дела в свои руки. Писала к нему, торопила. Он выехал из Пустозерска уже месяц назад, но… Теперь в каждом городе знали: он станет настоящим правителем России. Устраивали торжества, дарили подарки. А Матвееву после перенесенных унижений нравилось, он ехал медленно, с остановками. Пока Матвеева не было, Наталья поручила управление страной своему отцу и братьям, Афанасию и Ивану. Они тоже никакого опыта не имели, зато задрали носы, кичились новым положением.
Ну а Хованский в эти же дни подстрекал Стрелецкую слободу. 30 апреля сразу 17 полков предъявили ультиматум — уплатить жалованье, наказать их полковников, иначе они «промыслят о себе сами», перебьют начальников и разграбят их дома. Наталья перепугалась и решила задобрить стрельцов. Без расследования, без суда она велела арестовать обвиненных командиров, пустить их имущество на уплату жалованья. Двоих полковников было приказано бить кнутом, а 12 человек высечь батогами.
А между тем среди приговоренных были и честные, заслуженные начальники! Герои недавних войн! Теперь они рыдали от позора, а разбуянившиеся стрельцы сами командовали палачам «давай» или «довольно». Но попустительство смутьянам вовсе не принесло успокоения! Напротив! Стрельцы совершенно выходили из повиновения. Офицеры пытались навести порядок — их прогоняли бранью, камнями, несколько человек убили. Такое отношение со стороны правительства оскорбило командиров. Они вообще перестали ходить на службу, уезжали из Москвы.
11 мая в столицу прибыл Матвеев. Стрельцы уважали его, присылали к нему делегации, жаловались на «неправды». Боярин принимал их, обещал разобраться, когда войдет в курс дел. Однако Милославские не позволили ему выправить ситуацию. Они запустили по полкам собственных агитаторов. Вели тайные переговоры с Хованским. Выискивали и подкупали сторонников, сколачивали из них отряды. Рано утром 15 мая агенты Милославских и Хованского подняли стрельцов по набату. Шумели, что Нарышкины с помощью лекарей-иноземцев умертвили Федора Алексеевича, а теперь убили Ивана, законного царя. Оглашали списки «изменников».
Стрельцы повалили в Кремль. Но современники отмечали, что разные части и отряды вели себя по-разному. Сухарев и Стремянной полки не поверил лгунам, не присоединились к мятежу. Большинство настроилось отстоять справедливость законными средствами. Выступили строем, со знаменами и иконами. Но в колонны стрельцов тут же вклинивались группы заговорщиков, уже изготовившиеся убивать. Они вооружились бердышами, заранее обрубили древки, чтобы было удобнее орудовать в коридорах и комнатах. Подступили ко дворцу, орали, чтобы им выдали «виновных».
Сперва казалось, что произошло недоразумение, и его легко развеять. На крыльцо вышла царица Наталья — вывела Ивана с Петром, и толпа ахнула! Оба были живы и здоровы! Вышли увещевать патриарх, Матвеев. Стрельцы извинялись. Просили, чтобы боярин замолвил за них словечко перед царем — взбунтовались по ошибке. Матвеев счел казус исчерпанным, удалился во дворец. Да только офицеров, чтобы скомандовать «кругом, шагом марш», в полках больше не было! Зато были агитаторы Хованского и Милославских, снова забузили.