Но для реализации такого плана требовалась серьезная опора — в первую очередь, среди военных. Софья через Шакловитого пыталась разузнать, поддержат ли ее стрельцы, если она захочет короноваться? Тот прозондировал почву и доложил — не поддержат. К реформам в народе относились настороженно, а власть царевны воспринимали как временную. Ждали, когда же на престол взойдет настоящий царь. Софья и ее приближенные все-таки надеялись переломить ситуацию. Требовались победы! Триумфы, трофеи, награды! Армия будет славить их, встанет стеной за таких властителей.
В 1687 г. Голицын лично возглавил армию для похода на Крым. В победе он не сомневался. По росписи Разрядного приказа предполагалось собрать 113 тыс. пехоты и конницы, да еще 50 тыс. украинских казаков гетмана Самойловича. Как же татары смогут противиться несметным силам? И тут-то выяснилось, что великолепные войска Алексея Михайловича за годы перестроек совершенно развалились! Их не обучали, денег не платили, оружие выходило из строя, в полках было полно «мертвых душ». Армию собирали с задержками в два месяца, и вместо 113 тыс. явилось лишь 60 тыс. Почти половина оказалась в «нетчиках»! А канцлер оказался никудышным военачальником. Усугубил положение грубейшими просчетами. Армия долго ползла по жаре через безводные степи. Когда с неимоверными трудностями приблизились к Крыму, татары подожгли траву. Пришлось поворачивать назад. Не вступая в бой, потеряли 24 тыс. человек — умершими от жары, изнурения, болезней, многие дезертировали.
Чтобы хоть как-то сохранить лицо, Голицын постарался найти козла отпущения. Наметил для этого украинского гетмана Самойловича. Канцлер его давно не любил, он с самого начала выступал противником вступления в войну, критиковал планы похода на Крым и ошибки главнокомандующего. Но генеральным есаулом (первым заместителем) у Самойловича служил наш знакомый — Мазепа. Ранее уже описывалось, как он изменил полякам, изменил гетману Дорошенко. На российской службе образование и опыт Мазепы вполне пригодились, но он неизменно встревал в те или иные грязные истории. Для Голицына такой тип оказался очень кстати. Мазепа состряпал донос, будто гетман изменил, тайно подыгрывал татарам. Самойловича арестовали и сослали в Сибирь.
Плоды интриги ее авторы «честно» разделили. Голицын единолично, без всяких выборов, поставил Мазепу гетманом Украины. Тот щедро отблагодарил покровителя — передал ему личные богатства Самойловича, да еще и украинскую войсковую казну. Устранив неугодную фигуру и оправдавшись, канцлер вдобавок сказочно поживился! Ну а Софья, в свою очередь, постаралась подсластить пилюлю. Она объявила, что поход-то, оказывается, был удачным! Сыграл важную роль, отвлек татар от союзников. Все генералы и офицеры получили щедрые награды. Но обмануть народ не получалось. Распространялись слухи о катастрофе. Росло дезертирство из армии. В общем, вместо укрепления авторитета, он зашатался еще больше! А восстановить его можно было только одним способом. Все-таки дожать, все-таки прикрыть промахи и огрехи победными лаврами! Правительница и канцлер лихорадочно силились использовать оставшееся у них время.
Ошибки трагического похода отчасти учли. На притоке Днепра Самаре построили промежуточную базу, Новобогородицкую крепость, завозили туда запасы. Намечали собрать армию в 160 тыс. воинов при 400 орудиях. Но второй поход на Крым в 1689 г. снова обернулся бедой. Голицын проявил полную некомпетентность в военном деле, даже не позаботился разведать, насколько укреплены Крымские перешейки. Армия с боями все-таки добралась до Перекопа, но стало ясно — взять его не получится. Без толку повернули обратно. Потери составили 20 тыс. убитыми и умершими, 15 тыс. пропавшими без вести, при отступлении бросили 90 пушек.
А между тем, противостояние в столице обострялось. Царица Прасковья забеременела. Но и Нарышкины осознали опасность, сразу же отреагировали. Решили женить 16-летнего Петра. Невесту выбирала мать и остановилась на Евдокии Федоровне Лопухиной. Точнее, ее звали Прасковья Илларионовна, но имя и отчество не понравились царице Наталье. Мать Петра была женщиной властной, упрямой — настояла переменить имена не только невесте, но и ее отцу. Обычно Евдокию изображают наивной забитой девочкой. Но это неверно. Ей исполнилось уже 20 лет, она была на четыре года старше Петра. Выбирали такую жену, чтобы смогла обуздать увлечения мужа, взять его в свои руки. И чтобы гарантированно годилась для деторождения. Жениха наставили как следует потрудиться — и уже вскоре после свадьбы партия Нарышкиных бодро передавала друг другу: у Петра тоже будет потомство!