Стрелок из лука па горе Сахюртэ, должно быть, не просто охотник, а драконоборец, мифический герой, сражающийся со змеем —представителем хтонического начала. Иначе говоря, это образ, хорошо знакомый нам ио мифологии Запада, но наскальным изображениям Скандинавии и древ-пескандипавским мифам. Что же касается сахюртипского змея, то в связи с ним снова вспоминается сюжет о чудовищном змее, обитающем в морских глубинах, в единоборство с которым вступает божественный герой Эдды. К этой мысли приводит и тот факт, что сахюртинский драконоборец изображен у вод озера-моря Байкала,
Не менее интересен и рисунок па сахюртгшской скале, где изображены антропоморфные фигуры, запятые борьбой. В этой борьбе тоже несомненно, отражены древние мифологические сюжеты.
О ритуальной борьбе мне уже приходилось писать ранее, при исследовании семантики наскальных изображений Забайкалья. Для этой темы были использованы интереснейшие материалы якутского «кумысного» праздника плодородия — ысыаха. Уместно вновь вспомнить ритуальную борьбу па ысыахе юношей, олицетворявших в ритуале «кумысного праздника» зиму и лето, свет и тьму, добро и зло 92. Не такая ли ритуальная борьба отражена и па рисунках с горы Сахюртэ?
Одновременно возникает другой вопрос: пе свидетельствует ли такая ритуальная борьба о широких, можно сказать, трансконтинентальных связях Байкала бронзового века с другими районами не только Азии, ио и Европы? И пе свидетельствует ли она о том, что какие-то нити связывали Байкал бронзового века и эпохи раннего железа с иранской культурой Средней Азии, или еще далее — вплоть до Скандинавии и даже Средиземноморья?93
Ритуальная борьба, как это показал в «Золотой Ветви» Джемс Фрэзер, была неотъемлемой частью весенних или летних аграрных празднп-
ков. Она означала борьбу зимы и лета, светлых и темных сил за господство над миром. В древнегерманской мифологии опа выглядит как борьба между богом весны и счастья Фреира и злым Локи, в странах Востока — между юным Адонисом или Аттисом, Озирисом, и их противником, например, с властителем пустыни Сетом.
Изображения борьбы обычны па петроглифах Скандинавии. Они представлены в виде фигур борцов и воинов, сражающихся на фоне остальных участников ритуального торжества: бога-громовика, вооруженного своим разящим топором или молотом, солнечных символов и кругов, ладьи и трубачей, а также вступающей в брак пары — фаллического мужчины и женщины.
Правда, между Байкалом и Уралом, между Онежским озером и Балтикой лежат огромные пространства сибирской тайги и лесов Восточной Европы. Опи, казалось бы, должны были быть серьезным препятствием для контактов даже и более позднего времени. Тем интереснее, что в нагнем распоряжении имеются своего рода промежуточные «станции», опорные пункты подобного контакта между Востоком и Западом. Таковы прежде всего петроглифы Нижнего Приангарья — писаницы Большой Бады. Это факт, что аналогичная сахюртинской сцена ритуальной борьбы-состязания представлена и на петроглифах Большой Кады. На одном очень живом и динамичном рисунке схватились руками два человечка. В другой болыпекадинской композиции стоят рядом два существа. Одно из них имеет птичью голову. Оба человечка протянули друг другу руки, как и иа первом рисунке. Под ними изображена третья пара человечков, возможно, тоже борющихся друг с другом 94.
Сцену ритуальной борьбы можно видеть и на петроглифах Томи, опубликованных А. И. Мартыновым. На таблице X его книги «Лодки в страну предков» изображены три пары человечков. На одном из таких парных рисунков два человечка, показанные,в профиль (в том числе один с рогами на голове!), схватились друг за друга руками; на другом — у человечка, стоящего фронтально слева, в руке, по-видимому, дубинка, воздетая вверх 95. В этом контексте обращает внимание в сцене борьбы на петроглифах горы Сахюртэ наличие птичьего клюва у одной из сражающихся фигур, которую я сопоставил с фольклорным образом демона-птицы, «му-шубун» бурятского фольклора. Птичьим клювом вооружена и одна из фигур большекадинской писаницы, также участвующая в^борьбе.
Птицеголовые человечки — участники праздничного ритуала, имеются и среди персонажей скандинавских петроглифов. С птичьей головой изображена, например, одна из центральных фигур]-известной сцены на петроглифах Ришеда в Богуслене, стоящая над солнечной колесницей и распростершая в стороны руки с широко растопыренными и поднятыми вверх пальцами — в позе адорации 96.
95
78 Окладников А. П. Петроглифы Ангары, табл. 154,
78 Мартынов А. И. Лодки в страну предков. Кемерово, 1966, табл. X, рис. 22, 23, 25.
96
Almgren О. Nordische Felszeichnungen als religiose Urkunden. Frankfurt am Main, 1934, S. 183, 397, Tabi. 163, 79.