Ila рисунке из Варлсса (Танум) голова у одного из двух персонажей, сочетающихся друг с другом, тоже птичья, как па изображениях в Ри-шеде, Большой Каде и па горе Сахюртэ.
Полуптицы-полулюди идут процессией и па плитах знаменитой могилы бронзового века в Кивике 97. Не исключено, что птицеголовые фигуры горы Сахюртэ, Большой Кады и Скандинавии, принимающие участие в ритуальной борьбе, одинаково представляют демоническое начало, силы тьмы и зла, противоположные силам света и добра этой древней дуалистической мифологии, связанной в своих истоках с дуальной организацией первобытной общины.
Поскольку дуальная организация была па определенном этапе истории первобытного общества, если не всеобщей, то широко распространенной, можно предполагать, что ее наличие способствовало развитию подобного мировоззрения. Однако столь же вероятно, что сам по себе факт наличия столь сходных друг с другом частных явлений, как отмеченные выше факты, притом не изолированных явлений, а комплексных, дает основание думать, что здесь имела место не конвергенция, а взаимодействие культур, конкретно — влияние Запада па Восток. Влияние это в «сахюртинское время» распространялось, очевидно, по тем же путям, что и в те времена, когда художники Саган-Заба создавали свой величественный скальный «иконостас». Путь этот пролегал, как мы видели, через лесные пространства Северной Азии и Восточной Европы, поперек долин великих сибирских рек и частично вдоль них, вниз по Ангаре.
Таковы мысли, возникающие при анализе сахюртинских наскальных изображений, оказавшихся при внимательном рассмотрении несравненно более богатыми по содержанию и интересными по происхождению, чем это могло показаться вначале. В них не менее определенно, чем отмеченные выше аборигенные —северные, т. е. исконно таежные, и западные элементы обнаруживается и третий культурно-исторический пласт. Для этого пласта характерны иные по происхождению культурно-исторические традиции, иные по территориальному направлению связи: не с лесными культурами Восточной и Северной Европы, а с культурами степей Центральной и Средней Азии, иначе говоря, с миром «скифо-сибирского звериного стиля» и его предшественниками.
Что же касается происхождения скифо-сибирских элементов в искусстве мастеров байкальских петроглифов и путей, по которым они проникали на берега Байкала, то можно конкретизировать проблему происхождения этих традиций, связывая их с определенными археологическими памятниками — плиточными могилами, хорошо известными теперь на острове Ольхоне, на побережье Байкала —вблизи с. Еланцы, у дер. Тырган, где первые раскопки таких погребений были произведены более ста лет тому назад. Самые западные плиточные могилы были обнаружены даже в долине р. Куды, на горе Манхай, где в них оказались характерные для плиточных могил Забайкалья и Монголии бронзовые и железные изделия,
в том числе бронзовые бляшки-пуговицы с перекрестном, втульчатый бронзовый наконечник стрелы раннего тина с овальным пером, а также фрагменты костяных пластин сложного рефлексирующего лука 98. Таков, очевидно, путь, по которому из глубин I Центральной Азии и Забайкалья проникали на север племена строителей плиточных могил, а с ними и отмеченные элементы «скифо-сибирского звериного стиля».
Особенно ясно выступает степной, «скифо-сибирский», облик па материале наскальных рисунков’юга Бурятии, выполненных не краской, а выбитых на скалах, — петроглифах кяхтинской группы с ее козлами и солярными сюжетами. Кяхтинские петроглифы, в свою очередь, ведут нас в степи Монголии и на запад, в Среднюю Азию99.
Особо следует сказать о петроглифах Елгазура, тех, которые составляют раннюю группу рисунков этого местонахождения. Как и насахюртин-ских рисунках, в них количественно преобладают фигуры животных — тех же изюбрей. Однако особенностью елгазурской группы рисунков является художественное восприятие и передача действительности, то, как видит и отражает ее в своих произведениях древний мастер.
Петроглифы Елгазура поражают противоречивостью трактовки объекта. В них уже нет былой реалистической гармонии общего и частного, деталей и целого. Для них характерцы, с одной стороны, какая-то общая примитивность трактовки объекта, пренебрежение к его форме, а вместе с тем, с другой стороны, стремление как можно ярче и сильнее выразить определенные специфические детали, передать их в утрированной, можно сказать, гиперболизированной форме.
97
О современном состоянии знаменитой могилы в Кивике см.: Moberg Carl-Axel. Kivikse-ralen. The Kivik Tomb. Das Grab von Kivik. Svenska Fornminnesplatser. Stockholm, 1957.