— Да полноте вам, сударь! Что за кровожадные мысли приходят вам в голову?! В современной войне, хоть десять премьеров отрави и дюжину лордов Адмиралтейства заколи, да что там премьеры и министры?! Половину Гранд флита, пусти на дно и то не добьёшься победы!
Красницкий удивлённо посмотрел на Парвуса:
— А разве побеждает не тот у кого; больше пушек, дредноутов, аэропланов, бронеходов? Да и, просто, солдат?
— “Большие батальоны” в современном военном конфликте не определяют исход войны. Исход отдельного сражения — возможно! Войны — нет! Побеждает тот у кого больше воли к победе. Кто готов идти до конца. Как-то в Марселе мне довелось увидеть, как апаш дерётся против десяти африканцев. В нём было столько ярости, столько желания убить врагов и столько презрения к своей собственной жизни, а из презрения к собственной жизни всегда следует презрение к чужой, что негодяи трусливо разбежались, несмотря на десятикратное преимущество.
— Мне кажется, что я вас понял, Александр Львович, — едва ли не первый раз Красницкий обратился к собеседнику по имени-отчеству, — побеждает тот, кто желает победить, а потеря веры в победу — суть поражение! Так, что ли?
А он не безнадежен, не семи пядей во лбу, разумеется, но вполне подойдёт, — решил Парвус, затем подозвал жестом буфетчика:
— Тимофей Кузьмич, а принеси-ка ещё кофею. Мне — ямайского рому, а моему другу? — Парвус вопросительно посмотрел на Красницкого.
— Шустовской рябиновки, пожалуй! Чай не англичанин, чтобы хинные настойки хлебать?! — Красницкий улыбнулся.
Парвус улыбнулся в ответ и процитировал: “Ну какой же я немец? Отец мой был чистокровный финн, мать — молдаванка, сам же я родился в Тифлисе, в армянской его части, но крещён в православие… Стало быть, я — природный русак” — Николай Карлович Краббе, русский адмирал, — пояснил Парвус, — ну что, Владимир Александрович, продолжим нашу беседу?
— Отчего бы и не продолжить, особенно если эта беседа разрешится в сторону обоюдной выгоды?
— Разумеется, Владимир Александрович, само собой, разумеется! Как говорил один философ: согласие есть продукт при полном непротивлении сторон.
VI
…Обязав актёра явиться завтра по указанному мною адресу, я отпустил Красницкого.
Через несколько дней мои люди переправят его через Финляндию в нейтральную Швецию и далее, в столь любимый актёром, Лондон. Где-нибудь в районе Сохо он арендует помещение, наберёт труппу и через месяц-другой откроется ещё один театр. Но в отличие от всех остальных лондонских театров, этот театр вместо водевилей про шепелявую цветочницу и влюбившегося в неё нелепого профессора, будет иметь иной репертуар. Актёры театра будут высмеивать британских политических деятелей, показывая их со смешной стороны. Благо демократия этому не препятствует и более того — защищает право британца высмеивать своих лидеров. Репризы и сценарии им будут писать такие знаменитые английские писатели-юмористы, как Джером Джером, Пэлем Вудхаус, Бернард Шоу…
Англичане только на вид кажутся чопорными и скучными людьми. На самом деле внутри каждого англичанина сидит ребенок, любящий шалости, розыгрыши и шутки, иногда даже очень фривольные. Это только от великого до смешного один шаг, а от смешного до великого — пропасть.
— Бэрримор, что там за вой на болотах?
— Это сэр Уинстон Черчилль воет по убежавшей от Британии Индии, сэр!
Кстати, если вы думаете, что я антрепренёр, театральный продюсер, то вы ошибаетесь! Красницкий и его театр лишь маленький эпизод в моей борьбе с этой старой сукой — Британией.
Вы слыхали такую русскую пословицу: “Кто на что учился, там и пригодился”? В моём случае это — стопроцентное попадание! “Яблочко”! Разрешите представиться: Старший научный сотрудник Историко-архивного института, Леонид Линьков. Мне 36 лет, вернее сказать, было бы 36. Сейчас — 49. Хотя прошло всего два с половиной года, как… Впрочем, по порядку. Итак, первое: почему Парвус? Потому что именно в теле этого негодяя и авантюриста я очнулся после того, как что-то взорвалось в вестибюле станции метро “Площадь Революции” жарким августовским утром 20.. года.
Взрывная волна подняла меня в воздух, я почувствовал, как ударился о что-то головой, потом меня швырнуло на бронзовую скульптуру красногвардейца с ружьём и я потерял сознание, а когда очнулся, то увидал склонившегося надо мной человека в пенсне:
— Коммен са ва, месье Парвус?
Для краткости я опущу историю того, как я вживался в чужое тело, как подчинял своей воле остатки личности Парвуса, как получил в свое единоличное пользование его память и знания. Временами я был близок к сумасшествию. А когда, после недели метаний в горячечном бреду, я очнулся, то понял, что судьба подарила мне шанс изменить историю ХХ. Века в котором не будет ни Ленина, ни Сталина, ни Гитлера. Не будет III рейха, гестапо, энкаведе, Хиросимы, “Культурной революции”, Пол Пота… Чтобы это осуществить необходимы; информация и деньги. Деньги были. Парвус был богат, этот беспринципный проходимец был очень богат. Продавая оружие всем воющим сторонам в Балканской войне, он заработал кругленький капитал, который, ко всему прочему, удачно вложил в акции германских сталелитейных и оружейных концернов. А необходимыми знаниями обладал я. Ведь недаром же я был, отбросим излишнюю скромность, одним из ведущих российских историков изучавших период Первой мировой войны. Я автор нескольких книг, в том числе и нашумевшей: “Россия — Германия. Приказано стравить!”. В моей памяти сотни, а то и тысячи, имён, дат, мест, так или иначе связанных с этой войной.