– Вот и верь людям, – заметила она вслух, не дождавшись ответа.
Ворона прочистила горло и хрипло согласилась с ее высказыванием. Голос многоопытной птицы был исполнен сарказма. Кот, сидевший на досках, сощурил зеленые глаза. Он демонстративно не замечал вороны, хотя та сидела в паре шагов от него. Эти двое явно были знакомы не первый день.
– Ну что ж, граждане, тогда я пойду, – вздохнула Александра.
Словно разбуженный ее голосом, кот внезапно очнулся, выгнул спину высоким горбом, содрогаясь всем телом… Яростно поточив когти о доски, спрыгнув на землю и исчез за углом. В окне, под которым он сидел, что-то промелькнуло. Через несколько секунд послышалось щелканье замка, и дверь открылась.
– Ох, это вы! – приветствовала Александру хозяйка, отступая вглубь тесных сеней. – А я вас в окно увидела! Вы звонили, да? Я была наверху, там звонка не слышно. Хорошо, что вы не ушли сразу! Бывает так неприятно, если приходит курьер, например, а я не успеваю открыть… Но Генриху нездоровится, сиделка еще не пришла, и я все время бегаю наверх…
Александра переступила порог, вдохнула сырой кисловатый воздух – во флигеле, служившем прихожей, казалось холоднее, чем на улице. Зато в большой комнате, куда она вошла следом за хозяйкой, стояло ровное уютное тепло. Старомодно пахло гвоздичным маслом и сухой лавандой. В таком особняке можно было ожидать увидеть соответствующую обстановку – доставшуюся по наследству или купленную в антикварном салоне. Но мебель здесь стояла относительно новая – пухлый абрикосовый диван, такие же кресла, дорогой книжный шкаф, большой плоский телевизор на стеклянной тумбе…
– Вы принесли картину? – Илана подошла к обеденному столу, стоявшему между двух окон, быстро убрала со скатерти чашку с блюдцем, блокнот и телефон. – Положите сюда.
Александра устроила сверток на столе и осторожно освободила картину от оберточной бумаги. Хозяйка тем временем задернула плотные лиловые портьеры на обоих окнах. Включила верхний свет – потолки в особняке были невысокие, вспыхнувшая хрустальная люстра выглядела громоздко. Пожилая дама приблизилась к столу. Она то зябко натягивала на запястья рукава тонкого джемпера, то без всякой необходимости поправляла аккуратно уложенные седые волосы, отливавшие голубизной в свете люстры. Изящные сухие пальцы без колец были в непрерывном движении. Женщина волновалась. Ее раскосые голубые глаза удивительно яркого василькового оттенка сужались и расширялись, художница слышала ее участившееся дыхание.
Александра, немного озадаченная взбудораженным состоянием хозяйки, улыбнулась:
– Теперь ваша картина выглядит отлично, могу сказать без ложной скромности!
Она сняла последний слой упаковочной бумаги, и в свете люстры парадно блеснул свежий лаковый слой на красочном покрытии. Обновленный реставрацией холст был перетянут на новый подрамник – старый, неумело сделанный, перекосился, и холст от этого местами провис, пошел пузырями. Простенькая дешевая рамка раскололась, когда Александра освобождала картину для работы. Обломки художница принесла в отдельном свертке, в сумке.
– Если вы хотите заказать багет, то я могу рекомендовать отличного мастера, у него немецкий и американский материал, и мне он делает большие скидки…
Александра проговорила это, не сводя глаз с полотна. Не получив ответа, она удивленно повернула голову. Хозяйка даже не подумала подойти ближе к столу. Напротив, она отвернулась и подошла к правому окну. Чуть отдернув портьеру, Илана смотрела во двор. Даже ее узкая спина выражала тревогу.
– Что-то случилось? – обеспокоилась Александра.
– Нет-нет, все в порядке. – Илана задернула портьеру, поправила складки. Она все время что-то разглаживала, расправляла, мимоходом дотрагиваясь до предметов, словно пытаясь убедиться в их реальном присутствии.
– Все хорошо! – Хозяйка приблизилась и взглянула, наконец, на полотно. Ноздри напряглись и на миг застыли, взгляд скользнул по картине и поднялся выше, остановившись на пустом участке стены, оклеенной бархатистыми обоями кремового тона. Казалось, Илана считает завитки на обоях.
– Все хорошо, – повторила она. На картину женщина больше не смотрела. – Могу я предложить вам кофе?