Национально-революционная война в Испании была поистине героической эпопеей, потрясшей весь мир. Испанский народ показал в ней чудеса отваги и самоотверженности, отражая натиск местной реакции и стран «оси». И все же – об этом с большей или меньшей степенью откровенности, насколько позволяло время, писали видные писатели и журналисты той эпохи, обращавшиеся к событиям той поры, – немалую роль в поражении республиканцев сыграли внутренние противоречия в их лагере, ослаблявшие их перед лицом общего врага, хотя активисты разных партий вместе с народом и готовы были отдать жизнь за свободу (в то время как франкисты-прагматики противопоставляли революционерам-идеалистам железную военную дисциплину, оставив на время внутренние противоречия, хотя они тоже у них были).
Именно на этом аспекте истории ставит акценты Васкес Монтальбан, обращаясь к вопросу об ответственности левых за поражение, так дорого стоившее народу Испании. Сделано это автором очень тонко, без прямолинейных решений.
Именно поэтому, в частности, писатель делает своего героя в 1936 году членом Объединенной рабочей марксистской партии, более известной под ее испанской аббревиатурой – ПОУМ. Судя по всему, он выбрал именно эту левую партию потому, что она была впоследствии разгромлена и не имела дальнейшей истории. Главное же для автора то, что его герой принадлежал к партии, которая сражалась на стороне Республики и носила ярко антифашистский характер.
Следует иметь в виду при этом, что летом 1936 года, когда мы знакомимся с Роселем, ведущую роль среди испанских левых играли социалисты, постоянно склонявшиеся к соглашательству с буржуазией, и анархисты, программа которых была сумбурной и расплывчатой, хотя на словах они выступали как сторонники решительных действий. Коммунисты составляли в тот момент в Испании незначительную группу (только позже, в ходе гражданской войны, они благодаря своей боевой и последовательной политике резко увеличили свои ряды и обрели большое влияние в стране). К тому же коммунистическая партия той поры была дискредитирована догматической линией руководства Хосе Бульехоса. На этом фоне ПОУМ, вышедшая из компартии как раз из-за несогласия с политикой Бульехоса, на первых порах в глазах многих честных демократов выглядела привлекательно: им импонировали в этой партии ее радикализм, постоянные ссылки на Маркса и Ленина, то обстоятельство, что основатели и лидеры партии Хоакин Маурин и Андрес Нин были в прошлом видными работниками Коминтерна, подолгу жили в СССР – стране победившего социализма – и на фоне социалистических руководителей, отличавшихся адвокатским краснобайством, а также анархистских вожаков, грешивших явным авантюризмом, выглядели твердыми «пролетарскими» вождями.
Однако к началу 1936 года ПОУМ стала все более отчетливо скатываться на позиции троцкизма, нанесшего огромный ущерб революционному движению того времени, превратилась в одну из тех левацких организаций, которые в ходе гражданской войны в Испании отказывались подчиняться общей дисциплине, своим экстремизмом и безответственностью подрывали основы антифашистского единства (достаточно сказать, что в мае 1937 года, в самый решающий период гражданской войны, ПОУМ вместе с анархистами подняла в Барселоне военный мятеж против Республики, который пришлось подавлять силой).
Политические симпатии Васкеса Монтальбана четки. Писатель показывает ограниченность и догматизм, присущие этой партии, которые в последующем и приведут ее к деградации. Отметим, например, что активист-поумовец Бонет, пытающийся опекать Роселя в Париже, показан автором с едва скрытым сарказмом, как бездумный авантюрист, человек политически несостоятельный. Но, сделав молодого пианиста, которым двигало ощущение неотделимости от своего народа, членом ПОУМ, Васкес Монтальбан тем самым как бы «изнутри», глазами своего героя, показал нам внутренние противоречия среди левых сил, игравшие на руку фашистам, погрузил его в тот зыбкий и неустойчивый мирок псевдореволюционеров, от действий которых было больше вреда, нежели пользы. Отметим, что сам Росель никак не разделяет антисоветских настроений Бонета: он даже думает о том, чтобы в случае, если повернется в Испании худо, эмигрировать в Советский Союз, который ему близок и дорог, хотя не все происходящее в этой стране в тот момент ему понятно – особенно в культурной политике.