Наступила очередь моего пиджака. Гордо выдвинув вперед пуговицы, он всем видом показывал, что готов украшать свою хозяйку с прежним старанием. Я одела его и посмотрела на маму. Махнув рукой, она со вздохом произнесла:
– Конечно, мал. Снимай!
Я вскрикнула и побежала к большому зеркалу. Казалось, что мой пиджак тоже был напуган происходящим. Он побледнел, поник. Я крутилась и вертелась, стараясь поймать хоть какую-нибудь позу, которая позволила бы дать пиджаку второй шанс. Но пока я тщетно натягивала на запястье короткий рукав, в мои уши врезались названия любимых маминых магазинов. Мамин голос весело разливался по квартире: о том, что у ужину успеем вернуться, о том, что красный цвет в этом сезоне снова в моде. А вот я не слова не могла сказать, в горле что-то неприятно щекотало.
Сняв пиджак, я посмотрела на него с грустью. Он был таким же, как в и день нашего знакомства. Если разобраться, в нем не было недостатков. «Почему ты так быстро выросла? Почему ты меня совсем не любила?», – наверное, спрашивал он меня. И правда, он так старательно привлекал мое внимание, но я часто оставляла его пылиться на вешалке. Он так бескорыстно отдавал всего себя, но я стеснялась его. Данное пиджаку мной же имя – школьная форма – повлияло на наши с ним отношения, предопределило его жизнь. А ведь они могли быть ярче, полнее.
Мой модный пиджак преподал мне урок. Так бывает: жизнь видится не такой, какова она на самом деле, и часто мы воспринимаем ее в свете неявных внешних обстоятельств, в которых находимся. Иногда это идет на пользу тому, что происходит с нами, а иногда эти представления только щекочут горло.
Что стало с моим пиджаком? Шли годы, он все висел на вешалке. Затем, купив небольшую брошь в магазине подержанных вещей, где всегда можно было найти что-то очаровательное, я приколола ее к одному из его лацканов. Медная ласточка расправила крылья на бархатной ткани так, словно летала там всегда. Взяв свой пиджак, я вышла на улицу, привесила его на каменной плите, отгораживающей мусорные баки, и попрощалась.
В моем шкафу не стало просторней – на месте одной вещи появлялась новая. Но в моей памяти пиджак все еще бережно хранился, и в первых числах сентября и особенно теплые дни мая, я вглядывалась в прохожих девочек в надежде увидеть на них моего бархатного бордового друга, порадоваться тому, что жизнь его, пусть и уже без меня, но продолжилась.