Ну, повеселились еще пару минут, веселился, собственно, я один, гость больше глазами моргал. Начали разбираться, залезли в карту. Шутки топонимики. Это ведь мы уже из Зейской сельхоззоны выехали, в горах находимся, населения тут с гулькину часть тела. Собственно, только и есть на тот доБАМовский момент (зима 69-го) один эвенкийский колхоз, что занимает площадь хорошего района, а на западноукраинский счет — так как бы не области. Есть у этого колхоза третье отделение, от нас сейчас километрах в двадцати, а есть и третья бригада, судя по карте, верстах в шестидесяти. Вот, значит, стратеги из Штаба округа, несколько и переоценили умения своих воинов по чтению карты. Командир полка все-же танкист, наверное, не ошибся бы, а зампотыл, да еще из ожидающих отставки — на один раз! Ну, и послали пацана, а он и вовсе не сечет. Заехал ко мне по ошибке, за линию "фронта" километров семьдесят.
Поупражнялся я насчет пленных и трофеев, но надо ведь из положения выходить. Танкист вражеский чуть не плачет — представил себе, как снова со своими бензовозами через снег пробиваться. Смотрит на меня, как Мухтар на народного артиста Никулина, говорить не говорит — но взглядом выражает, что если пустой вернется, зампотыл его убьет. Пожалел я бедного хохла. Тем делом Алексей мой Тихонович вернулся. Я ему, что с врагом братаемся, конечно, не сказал. Мужик он совсем не подлый, продавать не станет, но после стакана слабоват на язык… За что-то ж его дембильнули? Как бы не за выступления после литра? А командир, если узнает, да под градусом… В этой кондиции чего хочешь можно ждать. Посылал же он меня, при всей ко мне симпатии, в Благовещенск на офицерскую гаупвахту. А на следующий день приезжал мириться — дошло, что годовой отчет писать некому.
Налил я им пять тонн зимнего дизельного и пять — бензина А-семьдесят шесть. Что ж я за начальник учетно-операционного отдела, если у меня заначки нет? Надо вам сказать, граждане, что выдача горючего во время учений оформляется ксивами на тетрадном листике, а уж после окончания учений все переоформляют как положено, на нумерованных бланках чек-требований. Покормили мы Петиных шоферов нашей гречневой кашей с тушенкой. Поел и сам лейтенант, коньячку я ему эмалированную кружку надудел. Повеселел мой хохол, впрыгнул в переднюю машину — и в путь. Ему, по снегу судя, еще часа четыре ехать, до самого утра. Ну, и нам воевать до победного, я, теоретически, дежурство по части в восемь ноль-ноль Володе-зампотеху сдаю, но все одно, как кто приедет на заправку — так без меня не проживут.
Кончилась война, мы с Ринатом вышеупомянутым все законно оформили, отчетность в порядке, а кто за кого воевал, кто ж вспоминать будет. Петро через неделю ко мне заехал с пол-ящиком коньяка да с домашним салом — за боевую выручку благодарить. Хорошо посидели! Тут уж я расслабился, рассказал про этот случай соседу своему, военврачу Володе, потом еще кое-кому. Сейчас вот вам.
Но это я сейчас все так романтически да весело вспоминаю, а тогда был в ужасе. Помирать-то не хочется, да и в лагерь военнопленных на острове Хайнань не тянет. А в способности нашего войска сопротивляться китайской НОА были у меня большие сомнения. То есть, про наш ракетно-ядерный щит наслышан и верю, что он намного круче китайского. Но верить, что дело до ядерной войны дойдет — не хочется. Так не я ж один. Почитайте, ну, хоть Солженицына "Письмо к Вождям", либо амальриковское "Доживет ли Советский Союз до 1984 года?". Тогда всем казалось — не доживет. Поскольку Народно-Освободительную Армию Китая все, на самом деле, главным врагом считали. И начальники, и интели, да и народ, сильно косоглазым не доверявший.
Все были убеждены в китайских сплоченности, стойкости и коварстве. Потому, что все наслышаны о "Культурной Революции", а у нас на Руси всегда путали жестокую власть с сильной. "Грозным" царем называли истерика, проигравшего Ливонскую войну и подготовившего для России Великую Смуту. А Александра-Освободителя считали за дерьмо и с седьмого раза все-таки убили. Позднейшая история Горби разве не об этом? К тому же все считали, что китайцы только и ждут, чтобы всем своим миллиардом в Сибирь и на Дальний Восток нахлынуть. И я со всеми.
Много уж позже я стал задумываться над тем, что это мы на Байкале и, тем более, Амуре недавние пришельцы. Так что нельзя очень уж жаловаться на медленное русское заселение. А чайники там живут рядом четыре тысячи лет — но так и не поселились. Собственно, все китайское население Дальнего Востока, о котором Арсеньев пишет, да и я сам кое-кого из оставшихся натурализованных китайцев и китаянок знал — оно ведь и появилось там только с аннексией края Россией. А когда Приморьем и землями по Амуру владела Циньская империя — то китайцам туда переселяться запрещалось, да и дикого заселения практически не было. Только чиновники и ездили — ясак у туземцев собирать. Поэтому Цинь так легко эти земли Николаю I и отдала. Точно также, как не заселили китайцы за тысячи лет монгольские степи.